Стоящий за спиной.

Не помню, когда впервые услышал о "стоящих за спиной". Кажется, мы с Наставником еще пребывали в Ордене. Но уточнить, кто или что это я смог гораздо позже.
Однажды мы с Наставником бесцельно бродили по веселящимся площадям шумной Флорезы, одного из самых красивых и запоминающихся городов Зайраны. Какая-то помятая пьяная женщина, шедшая чуть впереди нас, плюнула проклятие в лицо своего еще более упитого ухажера, который споткнулся на ровном месте и упал, повалив ее на себя. Проклятие пытающейся встать на ноги дамочки звучало примерно так:
- Чтоб ты увидел лицо Стоящего за спиной, скотина сиволапая!
Была суматоха. Город кружил головы сумасшедшим Майским карнавалом, но шум неожиданно стих вокруг этой парочки. Некоторые прохожие, что были поближе, закрыли лица ладонями, кто одной, кто обеими. Я удивленно воззрился на их суеверный испуг и потянул Наставника за край широкого серого рукава:
- Кто это - стоящие за спиной? Чудовища? - Наставник усмехнулся, заметив, как я на всякий случай придвигаясь поближе к нему и пожал плечами.
- Стоящие за спиной не принадлежат к живым тварям. Считается, что они служат Безликому, Повелителю страны Смерти. Это духи, следующие за человеком от рождения и до смерти. Есть мнение, что они охраняют того, кого вынуждены сопровождать, но в этих краях их почитают за демонов. Дело в том, что эти сущности способны защитить человеческую душу от происков демона или злого колдуна, но также и лишить сопровождаемого удачи. Последнее неминуемо ведет к смерти человека, но может приключится с тобой только в случае, если Стоящий за спиной будет тобой крайне недоволен.
- И тогда ты увидишь лицо своего разгневанного хранителя? - уточнил я и поёжился.
Мы уже давно обошли круг, в который зеваки заключили давешнюю пьяную парочку, и продвигались дальше вверх по улице. Узкая кишка дороги была полна безмятежно веселящегося народа. Откуда-то сверху лилась музыка. Во Флорезе любят играть на возвышении и слушать, находясь внизу. Те, кому нравится то, что играют и поют здешние менестрели, вынужден задирать голову. Наверное, поэтому в этом местечке вместо шляп носят яркие расшитые платки, подвязываемые вокруг шеи или волос, собранных на затылке в пучок. Флорезийцы считают, что чем ярче повязка, тем лучше. Из-за этого мои непривычные к постоянному созерцанию ярких красок глаза очень быстро начинали болеть от всей этой пестроты и показухи.
Мимо меня проплыла невероятно толстая матрона с выводком не менее пухлощеких деток, и я вдруг заметил, как мысленно обращаюсь к своему Стоящему позади, рассказываю, что происходит вокруг. Почему-то мне показалось, что он, будучи занятым моей охраной от долгоживущих демонов, не видит необычности и вычурной красоты обычного мира, мира смертных существ. Я так увлекся рассказом, что врезался в спину резко остановившегося Наствника, пропускающего на перекрестке стремительно проносящуюся карету, запряженную четверкой гнедых калашарских ездовых котов.
- Извините! - я потер ушибленный нос. Что там говорят про любопытную длинноносую крысу Цвараве? Что ей нос на базаре оторвали? И поделом! Не будет по сторонам головой вертеть!
- О чем задумался, мальчик? - Наставник мягко потрепал меня по голове. Я виновато уставился в пол, потом вскинулся и выпалил вспыхнушие в моей голове вопросы:
- А откуда нам знать, что может не понравится Стоящему позади? А его лицо какое? Очень ужасное? А зачем ему вообще таскаться за человеком? Это такое наказание от Безликого или духу просто нравится охранять людей?..
- Стой, стой, лисенок! Не все сразу! - старец расхохотался и поспешно замахал на меня руками. Ему уже не раз приходилось отбиваться от подобного словесного обстрела. Я мог долго молчать, копя все в себе, а потом взрывался потоком яростных "Почему?!" Со стороны могло показаться, что от ответов на эти вопросы зависет если не судьба всего мира, то уж точно моя-то собственная жизнь, не меньше. Удивляюсь, как не наскучил этим своему мудрому спутнику. Более того, иногда мне казалось, что Наставнику это мое поведение доставляет неописуемое удовольствие. В этом не было желания выказать себя всезнающим и всепонимающим. Скорее он был рад моей непосредственности и любознательности. Может быть, он видел во мне себя самого в юности?
- По вере флорезийцев и вообще ладорских народов, пришедших в Синюю гавань и расселившихся вдовль течения Оссы, Стоящие позади - умершие без раскаяния грешники, которым дается шанс исправиться и спокойно переродиться через проявление заботы о живущих. Но есть мнение, что это тень самого человека. И когда провинившийся оборачивается он видит жуткую пародию на самого себя. Согласись, мало приятного в изуродованной почти до неузнаваемости роже, которую привык считать своей собственной, единственной и неповторимой. А провиниться можно, если не соблюдать традиции своего народа (неважно какими они являются и как возникли). Ладорцы очень бережно относятся к заветам предков, поэтому я не удивлен такому вот своеобразному механизму их защиты и бережному до сердобольности обращению к иноземцам. Ладорцы ведь считают, что их обычаи самые правильные, следовательно у них больше всего шансов остаться чистыми перед своими суровыми хранителями.
- Вот оно что! - хмыкнул я с самым значительным видом. На очередном перекрестке, пока пришлось пережидать проезд длинной карнавальной процессии на конях, котах и повозках, мне в голову пришло, что было бы любопытно увидеть лицо Стоящего за моей спиной, когда тот не будет мной недоволен. Я даже обернулся. В зеркально чистой витрине маленького семейного кафе отразилась моя любопытная физиономия. Отражение как отражение. Ровным счетом ничего необычного. Бедный мой хранитель. Наверное, ужасно скучно выглядеть как нескладный четрнадцатилетний подросток со странной шевелюрой и привычкой любопытно щуриться, глядя в глаза собеседнику. Я непроизвольно нахмурил брови. Мое отражение тут же последовало моему примеру. А потом миролюбиво подмигнуло. Я икнул от неожиданности. В этот момент Наставник потянул меня за руку, можно было переходить на другую сторону улицы.
- Ты побледнел.
- Э... да... думаю, мы подружимся, - пробормотал я, еле перставляя ноги от шока.
- С кем? - Наставник удивленно изогнул бровь.
- С хранящим, то есть со стоящим за спиной... - я нашел в себе силы мечтательно улыбнуться. Еще бы! У меня теперь повился еще один собеседник, молчаливый и понимающий. И плевать что он там натворил в прошлой жизни: разбил кружку или поранил друга. Я из тех, кто способен подружиться даже с Безликим!
Забавно, но тогда я даже представить не мог, насколько не далек был от истины...

@темы: мои сны, проза, Хроники Путника из Лираи, в процессе написания

---

Каждому свое.

Совсем давнее прошлое. Ночь.
- Что ты видишь, поднимая глага к небу, мальчик? - загадочно улыбнулся Наставник.
- Тучи и капли, падающие вниз под всеми возможными углами, - простучал зубами Сей. - Но дождевой лес мне даже чем-то симпатичен. А Вы что видите?
- Грозовую птицу, возвращающуюся в гнездо с добычей для птенцов...

Совсем недавнее прошлое. День.
- Что ты там увидел, парень? - старший рыцарь Сей Лирайский усмехнулся и кивнул на проплывающие мимо них облака.
- Феникса, щас петь будет, - молодой рыцарь смотрел вниз и судорожно соображал, не стоит ли зажать уши или у него все же хватит выдержки для прослушивания бесплатного концерта самого отвратительного певца на этом и том свете. - Но полет этой птахи завораживает. А Вы что видите?
- Полет ангела, что спешит кому-то на помощь...

Настоящее. Утро.
- На что ты так долго глазеешь? - любопытство оказалось сильнее Дерека.
- Верхушки рассветныхе вишен в цвету, - блаженно протянул еще сонный светлый рыцарь, чихая из-за аллергии. - А ты?
- Голубей над головами. Отойди, - предупредил Дерек, делая шаг в сторону.
- Тебе нравятся гол...
- Зря ты вверх посмотрел. Говорил же, отойди из-под бомбежки, - темный трясся, стараясь не ржать в голос. - Да, ладно! Ты же все равно еще не умывался. Ручей в той стороне, - он даже махнул рукой в правильном направлении. - С вами романтиками всегда так. Но мне это даже нравится!..

@темы: мои сны, проза, Хроники Путника из Лираи, важный разговор, в процессе написания, Орден последних рыцарей

---

О том, почему нужно уходить, не тратя силы на возвращение назад.

- Почему Вы ничего им не сказали, Наставник? – почти обиженно произнес я однажды. – Ведь они были не правы!
- Рано или поздно братья во ожидании это поймут, - мягко произнес шагающий по засыпанной осенней листвой дорожке монах. Мы все дальше и дальше уходили прочь от Ордена Ждущих. Во мне клокотала обида на весь свет. Я был с учителем весь вчерашний вечер и знал, что к пропаже ценной книги из закрытых фондов он отношения не имеет. Но нашлись трое старших братьев, которые якобы видели кого-то похожего на моего Наставника. Эти паршивцы путались по мелочам и все косились на одного сухонького нервного магистра, но поверили все равно им, а не шестнадцатилетнему сопляку. Не мне.
- Успокойся, Сей, - этот странный старик редко называл меня моим именем. Ему больше нравилось прозвище Лисенок. Им меня наградили после того, как я по глупости и спеси поспорил, что выпью ведро Ража Оранжа. Так высокопарно называли зелье-энергетик, усиливающее способности в несколько раз даже у самого слабенького мага. Гадость неимоверная! У меня потом неделю во рту вкус дерьма и серы был, а еще рыжие с прозеленью волосы, как у королевских лис. Дел я тогда наделал… много. Главный дворик потом долго по кусочкам собирали. И это при том, что тогда мне никаких боевых заклинаний известно не было. На ходу ваял. Вообще-то розги у нас не в чести. Учителя больше уговорами да увещеваниями наказать пытаются. Иной раз о розгах почти с любовью думаешь после четырех часов беспрерывного чтения нотаций. Но за историю с самолично составленным Ражем (дело, в общем-то, не хитрое, но большого количества редких ингредиентов требующее) меня отстегали так, что до сих пор на заднице шрамы остались. Я и сейчас невольно поморщился, вспоминая историю с публичным бичеванием. Наставник воспринял мою гримасу на свой счет.
- Не надо, мальчик. Книга, которую умыкнули, не из тех, что можно долго хранить в тепле и секрете. У нее свой секрет, известный очень немногим. Месяца не пройдет, как чудеса в округе твориться станут. Они и наведут на тайник.
- Тогда почему мы уходим все дальше? Подождем, нас потом на руках обратно приволокут, - я потер лоб холодной ладонью. Мда, лихорадит. Когда мне не повезло с простудой повстречаться? До ближайшего селения еще далеко, и неизвестно, сколько лекарств смог запихнуть Наставник в свою полупустую котомку. Протерпеть до людского или гномьего поселения или сказать правду да срочно начать лечиться, чтобы потом возни было поменьше? Мое подростковое упрямство и смущение заставили меня стиснуть зубы и как можно рассеяннее обозревать округу. Смотреть здесь было на что.
По ту сторону гор, которые мы уже два дня как прошли насквозь, были чудесные сосновые леса. Дикая холодная к чужакам красота въедалась в душу, запоминаясь изящным узором трещин на старых расщепленных молниями стволах, взволнованным разговором длиннохвостых белок, забравшихся на толстые нависающие над дорогой ветки, шорохом листвы и иголок под ногами, бесконечно голубым небом над головой и заинтересованным, но не голодным взглядом волка, замершего на пригорке шагах в тридцати от нашего пути. Сладкий чистый воздух пьянил, нагонял тоску, возникавшую во мне всякий раз, когда я хотел что-то зарисовать, но понимал: не мое это, не сумею. Не моими грубыми пальцами выводить узоры строго следящего за каждым моим шагом мира под жарким, ласковым солнце. Был бы я хотя бы поэтом, так может и нарисовал картину нужными, правильными словами. Однако с этим у меня тоже в ту пору не ладилось. Я и не заметил, как успокоился, отвлекаясь на философские мысли, и потому слегка удивился ответу, которого уже и не ждал.
- Это очень важно, мой мальчик, учиться у людей, учиться с людьми, примеряя на себя одежды домоседа. Кто-то иной жизни не желает, и в этом есть своя правда. Особенно, если человек до того прошел через муки и потери. Мне же всегда везло. Я вырос в Храме Истинного мессии, прожил там довольно долгую и плодотворную жизнь. Мне дорого это время, беззаботное прошлое. Но дальше так продолжаться не может. Много книг в хранилищах нашего ордена, но не все опишешь словами. Некоторые вещи надо пережить, оставив шрамы на изнеженной коже. Ты не обязан идти вместе со мной, ведь то место было твоим вторым домом. Просто… - старик на мгновение замялся, словно собираясь с духом. – Просто кажется мне, дурачине, что и тебе эта прогулка будет полезной. Я не ведаю, что ждет нас впереди. Может там смерть, может богатства и слава. Но ни того, ни другого, ни третьего я не боюсь и тебя хочу научить тому же. Как думаешь, получиться?
Я покраснел от его хитрой пронизывающей душу улыбки. Что можно ответить на такое? Мои холодные пальцы осторожно протиснулись в сухую сжатую в кулак и на удивление горячую ладонь уже не смотрящего в мою сторону Наставника. Он сбился с шага, но крепко, до боли сжал мои тонкие длинные пальцы в своей руке. А потом этот удивительный человек сурово отчитал за молчание по поводу простуды, смущая меня еще больше. Шаг за шагом мы приближались к краю мира, ничуть по этому поводу не волнуясь.

@темы: мои сны, проза, Хроники Путника из Лираи, важный разговор, в процессе написания

---

Страх, который необходим, или сказка о Городе весельчаков.

Счастлив тот, кто свободен!
Но что есть счастье и что – свобода? Каждый ищет свой ответ на эти вопрос. Этот ответ не рождается из пустоты. Провожая в прошлое один день за другим, мы заполняем пустоту своей души мыслями, чьи ростки бросили в нас окружающие люди, звери, предметы. Далеко не каждому нужен домашний зверек, забота о котором помогает постичь радость близкого существа. Далеко не каждому нужна прекрасная ваза с только что распустившимися цветами, чтобы постичь красоту природы и творений рук человеческих. Но всем нам нужен человек, который поможет понять и полюбить других людей и самого себя. Иногда он находит тебя сам, иногда вы стремитесь друг к другу, не замечая сближения, а иногда у тебя самого хватает пыла и любопытства, что найти своего Наставника. Наставник, Преподаватель и Учитель - для меня это в корне отличные понятия.
Учитель – это человек, передающий тебе свои знания об окружающем мире. Учителя важны, потому что бросают первую почву для твоих размышлений. Они начинают заполнять твою внутреннюю пустоту. Ты смиряешься с их существованием, потому что еще слишком мал и неопытен. Преподаватели стремятся упорядочить полученные знания, подталкивают в спину, заставляя учить нормы общества, в котором ты живешь. Под руководством преподавателей ты учишься делать выводы. Это правильные с их точки зрения выводы. Отступление от логики развития, выведенной преподавателем, карается более или менее жестокими методами. Кто-то за неправильный ответ на вопрос удрученно нахмурит брови. Кому-то покажется мало переломать твои кости за этот грех. Потому преподаватели в моем понимании – те, кто рождает страх перед наказанием. Из этого страха рождается желание «быть как все», чтобы не было больно и страшно. Если ты усерден, то ты становишься таким существом. Приходит спокойствие и осознание. Это осознание того, как нужно жить. Один и тот же человек может быть и учителем, и преподавателем. Большинство людей ограничиваются лишь этим. Многие даже не догадываются о другом пути развития, и в этом их счастье. Поэтому я стараюсь не злиться на них. Но присоединиться к их через чур уютному и тихому мирку уже не могу. Все дело в том, что в мой маленький пустынный мир вторгся человек, которого я не сразу, но все же смог назвать Наставником.

- Всем пива за мой счет! - орет честный, а может и не очень честный работяга, стоящий посреди таверны, в которую мы с Наставником только что зашли спокойно пообедать. Успел отзвенеть потревоженный нами дверной колокольчик. Большая часть посетителей "Ретивой кобылки" с интересом глянула на наши рясы и равнодушно отвернулась. И на том спасибо. Тоже самое хотел сделать и виновник шума, но вдруг передумал и приветливо махнул нам рукой. В этом жесте не было высокомерия или панибратства, хотя слова, брошенные в нашу сторону, и были довольно резкими. - Эй, святоши! Выпьем за здоровье моего сына! Люди, у меня ж первенец! Пейте за здоровье Гига Младшего! Пейте, люди! Эх!..
Молодой папаша бросил шапку на землю и пошел плясать с девушками-подавальщицами. Лучше бы жене подарок поискал или лучше пару ласковых слов. Но с другой стороны, с такого станет уговорить молодую мать до смерти. Может, она сама выпроводила благоверного из дома, потребовав тишины?
Наставник принял у одной из розовощеких подавальщиц две здоровых пивных кружки и отдал одну мне. Я опешил. Монахам нашего Ордена не запрещалось пить, хотя и наказывалось соблюдать меру и не упиваться до радостного визга. Однако никогда раньше не подумал бы, что мой Наставник может... Тут я увидел понимающую ухмылку хозяина заведения и унюхал здоровый квасной дух. После небольшого осторожного глотка я убедился, что мне налили именно кваса. Питье был ядреным и не слишком сладким, так что очень скоро я направился к стоке за которой дежурил понятливый старичок за новой порцией замечательного напитка, цветом не отличимого от пива, которое я, если по правде, терпеть не мог. Вот голубое вино... Но это роскошь, которую я вряд ли когда-нибудь еще раз попробую.
Голубое вино... Почему-то сегодня мысли все время вертятся вокруг моего знакомства с Наставником. К чему бы это?..

Это случилось на третий день моего пребывания в ордене Ждущих.
Я никак не мог привыкнуть к отсутствию волос на голове и все время поглаживал макушку. Ноги несли меня куда-то веред по узкому коридору, называвшемуся Коридором Раздумий. По правую руку была стена, по левую - серебрящаяся череда синих и зеленых очень узких и высоких окон. Ни дверей, ни скамеек, даже картин, так любимых братьями и святыми отцами здесь не было. Мне стало любопытно, что же ждет в конце такого скучного прохода. В то время я почти физически ощущал все возрастающее любопытство, которое никогда раньше не испытывал с такой силой. Наверное, меня тормозил страх. Страх провиниться. Страх сделать больно себе или другим. Страх остаться незамеченным и забытым. Однако после того, что я учудил в комнате Святого выбора, мир вокруг начал меняться. Возросла моя уверенность в своих силах. Взрослые смотрели на меня и замечали. Более того! Некоторые глядели на щуплого неуклюжего мальчишку с почтенным благоговением. Я не знал почему. Не до того тогда мне было, совсем не до того!
Мои пальцы скользили по шершавой бело-голубой стене, по едва ощутимым промежуткам между камнями. Босые ноги шоркали по приятно греющей подошвы гладкой плитке. Краем глаза я наблюдал, как по мере моего продвижения вперед постепенно меняется пейзаж за очередным окном. Откуда-то пахло ванилью и сандалом. Было тихо. Голоса братьев деловито обсуждающих свои наказы. По хорошему, я должен был быть среди них. Надо было слушать и запоминать правила, по которым жила обитель. Еще от меня потребовали, чтобы я сам выбрал себе наставника. Это слово было непривычным и показалось мне длинным. Почему? Сам не знаю. Наверное, растерялся из-за широкого выбора кандидатов на это звание.
Горы за окнами были прекрасны. Те, что пониже, заросли соснами и их родичами белолистами, березой и какими-то совсем уж причудливыми деревьями. Было много открытых мест, утопающих в цветах и низеньких кустарниках. В одном из провалов плескалось флегматичное горное озеро, к которому мог подобраться разве что великан или обладатель пары подходящих для полета в горах крыльев. Это озеро очаровало меня. Я сделал зарубку в памяти: если научусь летать, то обязательно прилечу туда и искупаюсь в холодной горной водице. Говорят, она делает очень сильной и здоровой, хоть и холоднющая до ужаса. На солнце набежала туча, оказавшаяся на деле громогласной птицей Рух. Во все глаза наблюдая за полетом этой большущей противно квохчущей пташки, я побежал по коридору вперед, стараясь не отстать от стремительного полета этой твари, одновременно смешной и зачаровывающей своей силой и уверенностью. Таких птиц осталось совсем мало, но ровно столько, сколько нужно, чтобы вовремя ограничивать популяцию глупых, но очень опасных саблезубых волосатых слонов. Мне довелось видеть одного из этих милых большеухих гигантов. К нам приезжал заморский цирк. Слоняра вышел из-под контроля и чуть не затоптал дрессировщика. На площади поднялся страшный шум. Дети Дома голубки разревелись и раскричались. Только Мионике было все равно. Она стояла и флегматично наблюдала за тревожной суетой вокруг. Наверное, я тогда очень уж сильно испугался и поэтому до сих пор не люблю слонов и иже с ними. Маленькие пушистые и чешуйчатые животные все-таки нравятся мне гораздо больше.
Я наконец добрался до выхода и удивленно открыл рот. Моим глазам предстала широкая заросшая цветами площадка. Мне вспомнилась комната Святого выбора и разноцветные шарики, с которыми я умудрился перезнакомиться. Там мне тоже показалось, что вокруг меня мелькают вещи всех возможных цветов, всех возможных оттенков. Пол был выстлан причудливой растительной мозаикой. Я шел по изящным ветвям диковинных растений. Было такое чувство, будто подо мной растет целый лес. Вершины деревьев утыкаются в преграду, который является мой пол, и пытаются прорваться сквозь нее поближе к солнцу, но им это никак не удается. Ветки обреченно тычутся вверх, подпирая то, что является для них верхом, а для меня низом. Я зачарованно смотрел себе под ноги, не веря, что можно создать такую правдоподобную красоту всего лишь человеческими руками.
Мне в нос тыкнулся маленький сине-зеленый комочек. Я вздрогнул и посмотрел на него чуть испуганно. Это был дух-чистюля. Имя подобным созданием было хархе – «стремящийся к чистоте». Я от кого-то слышал, что такие духи всегда живут небольшими колониями и аристократы, умеющие их приручать, держат этих полупрозрачных созданий в качестве очистителей дома. Моя голова склонилась чуть вправо. Интересно, а как приручают хархе? Хоботок духа заинтересованно щупал меня за нос, слизывая незаметно облепившую меня пыльцу. Было неловко и щекотно, так что я предпочел рассмеяться. Хархе не сопротивлялся, когда я поймал его в ладони и стал осторожно подбрасывать его едва ощутимое тельце вверх.
Я не заметил, как начал кружиться по площадке, словно в такт танцевальной музыке. Это место мне показалось очень хорошим. Не уютным, красивым, тихим, а просто хорошим без всяких объяснений. Да и нужны ли обыкновенному ребенку объяснения некоторых вещей? Я споткнулся о корень огромного пахнущего сладким пирогом растения с пятнистым цветком, что был размером с самую большую кастрюлю Матушки Ро. Из венчика на меня хлынула липкая утренняя роса, с соседних совсем крошечных цветков, густо усеявших темно-лиловый кустарник, посыпалась светло-зеленая роса. Она забила рот и нос. Откуда-то налетела целая стая голодных азартных хархе. Я расчихался, давясь смехом и делая безуспешные попытки отпихнуть от себя суетящуюся массу деловито шуршащих, причмокивающих духов. Со стороны я должен был напоминать горного человека из сказок. Сей – большой горный дядька. Это рассмешило меня еще больше. Я начал икать от пересмеха.
- Вижу, тебе понравилось это место, - с мягкой улыбкой произнес какой-то человек, возникший прямо передо мной.

Это был город шагающих домов. Веселый город.
Когда дом становился достаточно сильным и взрослым, у него появлялись немного кривоватые глаза-окошки и вход, похожий на широкую улыбку. Окошко могло быть всего одно, но оно обязательно было. Даже самые неторопливые и инфантильные дома рано или поздно превращали свои каплевидные блестящие глаза в блестящие разноцветными витражами широкие окна. Чем старше был дом, тем правильнее становились его очертания, уже и квадратнее улыбка. Взамен уменьшались и слабели его чудесные тонкие ножки, с помощью которых ходячий дом брел за вожаком в следующую пригодную для зимовки призрачную долину. Так продолжалось до тех пор, пока ноги ходячего дома совсем не прирастали к скалам Утренних гор, через которые, как считают многие, лежит одна из самых старых дорог Живого города.
Говорят, когда-то жил безногий волшебник. Он потерял свои ноги в войне людей, но взамен научился летать. Пусть летал он не высоко, но хотя бы так мог передвигаться после страшной бойни, пережитой им на войне. Это была обыкновенная война жадных до власти и новых земель людей. Одни люди победили, другие проиграли. Безногий волшебник был на стороне победителей, но радости ему это не принесло, только одиночество.
Посмотрел однажды безногий победитель на себя в зеркале и захотел создать место, где не будет бессмысленной войны из-за территорий. Из странного камня, упавшего с небес, печальный волшебник в шутку создал маленький игрушечный домик с задорной рожицей, какая бывает у безвредного светлого духа. Никто не знает почему, но этот игрушечный домик так понравился пролетающему мимо духу Вечных странствий, что тот взял да и оживил поделку. Безногий волшебник поблагодарил духа и пошел за ним. Маленький домик со временем вырос и превратился в настоящий замок. Много думал безногий волшебник, которого носил на своей спине подружившийся с ним дух Вечных странствий. Наконец на одиннадцатый год странствий волшебник переселился в чудесный улыбающийся дом. Опечалился дух Вечных странствий. Подумал тот дух, будто скучно стало другу путешествовать у него на спине. Не успел безногий ему сказать, что вошел в замок лишь потому, что не хотел быть в тягость другу своему, что успел стать ему братом по сердцу и мыслям.
Проснувшись на следующее утро, безногий волшебник понял, что остался один. Оставил его единственный на свете друг, продолжил долгий путь в одиночку. Или может быть, светлого духа захватил злой темный дух и уволок в царство Вечной тьмы?.. Не знал ответа на этот вопрос безногий волшебник.
Много лет отдал безногий волшебник поискам своего друга-духа. За время скитаний наш герой познакомился со всеми сущими в мире духами и с самыми сильными призраками, родившимися из людей. Даже с людьми он сошелся вновь, чтобы узнать судьбу духа Вечных странствий. Все без толку. Умер печальный волшебник и превратился в духа, а если быть точнее в призрака – духа с человеческой душой.
Были у безного волшебника дети и ученики. Все они появились за время его бесцельных поисков. Перед смертью их отец и учитель призвал всех знакомых с ним духов и призраков, даже нескольких богов. Вся эта галдящая орава, как могла, принялась делать с безногим волшебником новые ходячие дома. Ни один не был так хорош как Первый Замок, прозванный Замком Великого Творения или попросту Заветом. Различны были созданные малыми и великими духами дома: и по размерам, и по цвету, и по характеру. Но во всех них была воздушная любовь и каменная признательность к безногому волшебнику, до скончания дней своих помогавшему жителям Земли Туманной*.
До сих пор дождливыми вечерами, услышав во тьме чей-то радостный смех, крестьяне шепчут, что по их полям идет Живой город. Живет в том чудесном городе радужный народ, потомки детей и учеников безного волшебника. Это самый веселый, но и самый скрытный народ на всей нашей земле. Ведет его все вперед и вперед Вечный странник и старый Завет.
В ямах и оврагах, что появляются после таких ночей, часто находят волшебные камни. Но мало кто может использовать те камни. Лишь тот, кто знается с духами разных сил, может подчинить себе те драгоценные вещи. Но мало в мире волшебников и еще меньше среди них тех, что могут общаться не с одной, а несколькими стихиями. Не любят люди волшебников, общающихся с несколькими стихиями. Забыли люди, что не только злыми были те волшебники, прозванные «полимагами». Людская память быстро вышелушивает из сердец все добро, что успели совершить полимаги. Только о плохом помнят людские сердца. Но как бы то ни было, все так же бродит в туманном дожде Живой город, Город весельчаков, и теряет свои драгоценные волшебные камни. И все также его жители ищут по завету своего праотца великого и неуловимого духа Вечных странствий.

Я помню, как мне рассказывали эту сказку в первый и единственный раз. У человека, сделавшего это были кустистые седые брови, множество старческих морщин и очень теплая располагающая улыбка. Этот человек подарил мне мечту и страх, объяснив, что у меня сила и возможности полимага. Услышав это, я вдруг захотел стать великим магом и сделать столько добра, сколько только можно и нужно, чтобы люди перестали считать полимагов воплощением зла. Глупая невыполнимая мечта-задача наивного ребенка, который живет во мне до сих пор.
Я тогда почему-то разревелся. Мир воркуг показался мне до болли ярким и полным жизни. Это было прекрасно до слез. Вокруг нас почти бесшумно кружили духи земли и скал, меня деловито очищали духи чистоты. Терпко и очень сладко пахли диковиные цветы. Шуршали в листве мелкие зверьки и крупные тропические насекомые. Где-то неподалеку от цветочной площадки, Площади Искусств, где обычно проходили состязания лучших поэтов Обители, где-то неподалеку от этого места кричала сытая птица Рух. Солнце было в зените. На небе кроме него не было ничего, кроме бесконечной синевы и крикливой такой одинокой в своем полете королевы птичьего царства. А еще где-то летал великий дух Вечных странствий, и мне захотелось подружиться и с ним тоже. Но говоривший со мной человек сказал, что еще никто после безного волшебника не видел это духа. Мне стало страшно, что моя затея никогда не удастся. В след за страхом неудачи пришел страх своей слабости, а потом и страх быть непонятым. Прошло время, и я заметил, что начал прилагать все силы, чтобы побороть эти свои страхи. Очень скоро моими друзьями и знакомыми стали все в Обители Ждущих. К ним прибавились жители гор, по которым я начал странствовать ровно через год своего монашества. По тем горам и горным селениям я ходил с человеком, который был единственным, кого я за всю свою жизнь назвал не только учителем, преподавателем, но и Наставником.
Старца, говорившего со мной в тот памятный день, звали также Великим сказочником. Именно он напоил меня бесценным голубым вином и провел по кругу, признавая за своего ученика. Все удивленно и как-то неловко поздравляли его. Но мне не было тогда дела до чужих странностей. Я был горд оказанной честью, хотя тогда еще не знал, что лишь меня этот загадочный человек признал своим учеником. Всем прочим претендентам Наставник и до того, и после отказал. Почему? Я гадаю над этим до сих пор. Неужели ему так понравилась моя невыполнимая мечта? В любом случае, он дал мне больше, чем кто-либо, надежд и страхов, а это само по себе ценно. Не говоря уже о том, что я не раз выходил сухим из воды после многих смертельных передряг, в которые влипал по собственному безрассудству и любопытству. Спасала меня наука, которую преподал моя Наставник.
Я пытался разузнать о нем, после его смерти, но все было тщетно. Никто ничего не знал толком о Великом сказочнике. Однако многие полагали его выходцем из неуловимого Города весельчаков, потому что даже умирая, он улыбался широкой, обнадеживающей лучше любых слов улыбкой очень веселого человека.

*«Земля Туманная» или «Земля духов» - общее обозначения всех мест обитания призраков, духов и богов.

@темы: мои сны, проза, Хроники Путника из Лираи, важный разговор, в процессе написания

---

Дурачок и выбор.

Они не знали, откуда пришли эти двое. И наверное, не очень-то хотели знать. Густобровый монах, не понять кому молящийся, да щуплый глазастый подросток. Вполне заурядная пара странников. Эта деревня успела наведаться и не на таких людишек. Крестьяне смотрели с ленивым, умеренным любопытством. Я читал в их взглядах: "Чего припёрлись? Скоро зима, а они в горы шагают. Под камни захотелось? Ну, и пусть! Наша хата с краю. Жаль только, ничем не позабавят. Так и помрут, добрых людей не посмешив". Никогда такого не понимал. Лучше бы обругали на чем свет стоит, чем вот провожать безразличными самодовольными рожами.
Учитель обернулся и улыбнулся мне. У меня тут же заалели уши, а взгляд в миг сделавшихся виноватыми глаз скользнул вправо и вниз. Старый монах умел вовремя пристыдить меня одной этой улыбкой.
Он тоже чувствовал, что таится в человеческих сердцах. Ему не требовалось знать их язык, чувств вполне хватало, чтобы тут же понять друг перед тобой или враг. Не так давно мне тоже пришлось научиться подобному искусству. Конечно, до Наставника еще далеко, так что не долететь, не добежать, однако кое-какие успехи у меня в душевидении все же были. Иногда результаты трудов меня откровенно бесили, как сейчас. Стоило надрываться лишь затем, чтобы узнать, что чувствует по отношению к тебе вон тот выглядывающий из-за своей калитки свинопас-забулдыга!
Пришлось успокаивать нервы глубокими вдохами и быстрыми выдохами. Наставник не мешал. Он умел не мешать, когда не требовалось. Этот старец вообще многое умел делать или не делать именно тогда, когда должно.
Покосившиеся ветхие лачуги, потом богатый двор с высокими заборами, опять беззаборные домишки бедняков. Богатых домов все же было больше. Отсюда и высокомерие местных землепашцев. Псина возится в пыли с кричащим, во всю мочь хохочущим мальчишкой. Судя по блуждающей блаженной улыбке и устремленному в никуда пронзительно-голубому взгляду, это местный дурачок. В этом краю в каждой уважающей себя деревне и городишке есть подобный талисман. Не больше одного. Появись здесь другой блаженный, его тут же бы выкинули за околицу. Одного такого дармоеда во славу богов держать не накладно, а вот двоих...
Мальчишка повернулся всем телом в мою сторону и собаку свою развернул. "Лишенный глупости ума", как здесь именовали дурачков отрешенно посмотрел на меня, склонив свою пыльную и от того кажущуюся седой головку на правый бок, и расхохотался. Мне тоже стало смешно. Тут же стал собираться любопытный ничего не понимающий народ. Кто-то из толпы в слух посочувствовал странствующему монаху молча наблюдающих за двумя хохочущими без видимого повода мальчишек. Все знали, что наставника в пути всегда кормит собирающий милостыню ученик. А блаженному поди объясни, что нужно делать!
Мы замолчали словно по команде. На несколько секунд воцарилась тишина. Где-то мяукнула кошка. Заревел пятимесячный ребенок на руках у молодой мамаши, таращившейся на нас с широко раскрытым ртом. Влажный осенний ветер, ударивший по щекам, предупреждал о скором ливне. Свет начал меркнуть. Выбраться бы из этой деревушки до темноты. Над толпой пролетел голубь, но никто не обратил на него внимания ровно до того момента, когда на втором пролете над головами честных тружеников полей и пастбищ благородный вестник мира не нагадил на чью-то макушку. Невинно пострадавший заругался. Остальные загоготали. Мальчик-дурачок вскочил на ноги и тыкнул в меня пальцем:
- Котенок камешек выбирал-выбирал да не выбрал! - я вздрогнул. Пыльноволосый хохотун был младше меня на пять-шесть лет. Он не хотел надо мной посмеяться, просто говорил то, что знал. Откуда? Откуда мог знать о моем посвящении этот деревенский глупыш, никогда не ходивший дальше околицы?!
Когда меня представили монахам Ордена Рейи, святые отцы пожали плечами и без лишних разговоров повели бледного от страха и впечатлений сироту из Дома Голубки по бесконечным серо-белым коридорам древней обители. Я очень плохо помню тот день. Вот я спотыкаюсь на лестнице со сбитыми от множества хождений ступеньками. Вот распахиваются в стороны две массивные дубовые двери и меня подталкивают в спину со словами:
- Иди, не бойся!
Комната выкрашена известью. Эта абсолютно белая от пола до стен и потолка комната меня просто поразила. Прежде всего, я удивился бессмысленности выбранного цвета. Марко же! Какой-то добродушный толстячок (кажется, это был брат Енот, но ручаться не возьмусь) усадил меня в самый центр комнаты. Я заметил еще одну странность – у этого помещения не было углов. То есть совсем! Это была огромная круглая комната. Даже двери изнутри оказались закругленными, четко вписывающимися в правильную фигуру. Мой страх забился куда-то далеко, мне было откровенно не до него. Голова вертелась, глаза широко раскрылись, стараясь зацепиться за что-то кроме торжественных монашеских лиц. Кто-то из рейярцев хмыкнул:
- Какой любопытный котенок! - с его легкой руки меня потом стали звать Любопытным котенком. И никому не было дела до моего настоящего имени. Кроме разве что Наставника. Но он-то в той зале не присутствовал.
Еще мы не падали. Комната была круглой, а мы стояли и не падали ни вверх, ни вниз. Хотя падать вверх, конечно, нельзя. Так я тогда искренне считал и потому про себя посмеялся над этой мыслью. То есть почти про себя. Губы предательски дрогнули и на секунду осветились робкой улыбкой. Несколько отцов удовлетворенно покачали головой, но нашлись и те, кто нахмурился. Что поделать, среди Ждущих Рыцаря всегда были разные, подчас весьма отличные друг от друга люди.
Дубовые двери открылись и закрылись вновь. В зал вошел молодой монах с увесистым мешком в руках. Парня звали Зеленым лисом. Недолго звали, но это другая история. Зеленый лис развязал мешок и высыпал-вытряхнул несколько сотен разноцветных шариков. Я открыл рот. Шарики были разного размера, оттенка. Некоторые глянцево лоснились, другие притягивали и отталкивали своей матовостью. Были однотонные и двух-трех цветных, даже семицветные. Шарики были разными, но почему-то одинаковыми. Я не знал, в чем выражается их одинаковость, просто чувствовал ее.
- Выбери какой-нибудь и притяни к себе. Можешь не спешить, - равнодушно посоветовал седой пузатый монах с таким важным видом, что я сразу понял, что он мнит себя самым главным. Я удивленно глянул на него:
- Притянуть? А как?
Мне никто не ответил. Несколько шариков взвились с пола (а им, похоже, была вся комната), завертелись и начали вращаться вокруг некоторых святых отцов. По одному. Казалось, что это верные псы нашли своих хозяев и теперь старались всячески заслужить у них порцию ласк вилянием хвоста и верным взглядом. Я сглотнул. У меня тоже есть такой шарик среди всех этих камешков? Забавно. Страшно. Невозможно.
Минуты медленно текли в бесконечность, подталкивал друг друга в бока. Мой лоб морщился от усилий. Ко мне не подлетел ни один проклятый шарик. Становилось все обиднее. Монахи начали разочарованно переговариваться, вслух рассуждая, зачем над ними вздумали шутить. Ведь у мальчишки нет никакого Дара, это же всем понятно! Мне стоило больших усилий не всхлипнуть. Губы задрожали от обиды на самого себя. Кто-то направился к двери, важный монах приказал Зеленому лису собрать радужные камни обратно в мешок. Все летающие вокруг людей шарики мягко упали обратно на пол.
Мои веки обреченно опустились. Все зря. Ни один камешек не хотел становиться моим другом… Не хотел. Не мог. Не могли… по отдельности. А ведь им интересно. Им всем интересно. Им… Ему… Все это осколки одного. Разбитые на части составные огромного… камня?.. Силы?..
Мысли дрогнули и стали лениво течь по-другому. Не открывая глаз, я хлопнул в ладоши. Чтобы почувствовать, как в меня тычутся сотни любопытных «носиков», пришедших в движение облепивших меня со всех сторон шариков. Мне стало тепло и щекотно, поэтому я беззаботно, но в то же время облегченно засмеялся в лицо совсем уже ослабевшему страху одиночества.
Это продолжалось секунды три, не больше. Уже двинувшиеся наружу дяденьки налетели друг на друга от неожиданности. Пара умудрилась упасть, чтобы тут же подняться и отряхнуть серо-синие рясы Наставников. Я смотрел на это, качаясь, точно пьяный из стороны в сторону. Пришлось сесть, ноги не держали меня. Шуршащая шариковая волна раздалась в стороны, давая мне место для посадки. Я сложил руки на коленях… и как сидел, так и уснул.
На следующий день мне вручили серый амулет со сверкающим мечом, надели рясу послушника и обрили голову. Началась моя Учеба.
- Котенок камешек выбирал-выбирал да не выбрал, чихнул и дальше побежал! – продолжал веселиться маленький светловолосый божок из глухой деревушки. На дне его глаз плескалась вечность. – Беги, беги, глупый котя! Долго бежать, дооолго! Ха-ха-ха…
Недоверчиво глядящая толпа расступилась, пропуская убегающего блаженного мальчика. Следом за маленьким дружком помчалась радостно гавкающая псинка. Я почтительно поклонился им в след, зная, что Наставник делает сейчас то же самое. На дворе была поздняя осень. Вечер, перетекающий в ночь. Где-то выли на цепи грустные псы. Мне было тогда всего шестнадцать лет.
Дорога и впрямь предстояла быть долгой.
Переход через горы займет не меньше месяца, а потом еще до местной столицы идти сорок верст… Я натер плечи и уже успел проклясть свою просьбу показать мне здешнюю Ракушечную ярморку. Но надо идти. Просто потому что уже идешь и глупо поворачивать назад, туда, где тебя не ждет даже этот маленький архат.
Беги, Котенок! Беги!
Ступай по своей дорожке. Пока можешь. А раз можешь, не жалуйся, раз выбрал сразу весь мир...

@темы: мои сны, проза, Хроники Путника из Лираи, в процессе написания

---

Данжен 4. Под небом голубым...

Перед тем, как начнется игра, ответьте на несколько вопросов:
1. Вы хотите играть за представленного персонажа или же станете его другом, врагом, возлюбленной (-ым)? Мне-то все равно с какой стороны смотреть на происходящее. Если второе, то опишите себя. Пол? Возраст? Семейное положение? И все в таком духе... Ответы присылать на u-meil Записок, я там чаще бываю)
2. Любовная линия приветствуется или обойдемся без нее? Если есть, то какая? Яой, хентай желательны или "ну на..."? Хе-хе... я во всех отношениях экспериментатор, так что к проблеме я могу подойти с разных сторон. Мне какие только чуйства не приходилось отыгрывать!.. ^__^'
3. За игрой могут наблюдать другие или стоит закрыть эту историю для прочих игроков и читателей?
4. Если игра закрывается, то почему?

Позже я вывешу список игроков.
Немного о самой игре:
1. Место действия - Мир Великих каньонов.
2. Время начала игры: 2 июня. Атмосфера игры - сороковые годы 20-ого века, год спустя после Мировой войны.
3. Жанр: паропанк, приключения, романтика, возможно юмор.
Пожелания и пояснения:
0. Игра родилась из сна, описанного у меня в основном дневнике: liraja.diary.ru/p64227476.htm Но все начинается спустя двадцать три года с момента полета Ланы и Летчика. Мой герой - их младший сын, выбравший путь умершего отца.
1. Количество игроков: один-два. Я живу в районе шестого часового пояса, то есть отстаю от Москвы на целых три часа. Вот и думайте, каковы шансы, что можно будет без проблем и проволочек вести эту игру.
2. Дело Игрока - играть за себя, описывая свои, а не чужие действия. Если уж кем-то и придется управлять то малозначащими для основного сюжета персонажами: горничными, которым нужно дать указания, барменом, проговорившим с тобой до момента, когда начинаются активные действия. Описание обстановки и отыгрыш остальных героев истории ложится на плечи Мастера. И пусть он только попробует плохо все это отыграть и преподнести! Все останется на только его совести.

Ждать, пока ему принесут очередное задание, Ирий не умел. Его бесило ожидание, не из-за его знаменитой нетерпеливости даже, из-за самого момента пребывания в неведении. Он любил знать наперед, что его ожидает, строить планы и претворять их в жизнь. Пока это у него получалось с завидной удачей. Многие завидовали совсем еще юному летуну, успевшему в свои 17 лет дважды победить на Большой гонке Ориесбурга. Двоим из этих завидующих горе-асов повезло. Ирий расстался с драгоценными наградами без видимых сожалений, но за вполне приличную сумму. Ему все равно негде было оставлять эти массивные статуэтки, лишь отдаленно напоминающие автолет эпохи первых полетов на воздушных камнях.
Мимо по гравию проехал нещадно дымящий автокат, и парень закашлялся, подавившись его едким дымом. В соседнем кинотеатре только что закончилась очередная «великая» лента, из тех, что забываются уже на следующий день после просмотра или через год, когда актеры, игравшие там, перестанут устраивать скандалы и канут в реку забвения. В воскресном парке и без того было шумно, а тут еще радостно завыла толпа беснующихся фанатов. Это вышла очередная Мерлин Орсфорди или Габриэль Старворд. Ирий позволил себе один короткий оценивающий взгляд в сторону худенькой светловолосой актриски, но лишь покачал головой. Поскорей бы покинуть этот звезданутый город! Чем дальше Ирий будет от его огней и удобств, тем сильнее возлюбит знаменитую столицу кинематографа и авиации. Он считал странным свою любовь к странствиям, что постоянно боролась с желанием иметь уютный угол, который хотя бы иногда можно было бы называть домом. Но как бы то ни было после смерти родителей Ирий ни разу не поддался соблазну стать частным учителем аэронавтики. Его воротило от одной мысли, что придется подтирать слюни какому-нибудь трусливому сыночку богатеньких родителей. Толпа продолжала бесноваться. Репортеры делали безуспешные попытки взять интервью хотя бы второстепенных персонажей, раз прима укатила на очередную богемную вечеринку, отмечать свою первую и скорее всего единственную премьеру. В этом актеры и летуны похожи. И те, и другие устраивают вечеринки после своей первой победы и напиваются до зеленых звезд на небе. Ирий поймал за рукав проходившего мимо разносчика содовой и простеньких, но питательных бутербродов. Сим опаздывал, что с ним бывало и раньше. Набить ему морду? Знает ведь зараза, уже пять лет его знает, и все равно опаздывает, не боясь гнева своего подопечного.
Парочки всех возможных вариаций прогуливались туда-сюда, заполняя зеленый парк своим сладеньким шепотом. Старики выгуливали собак, старушки – внуков и правнуков. Мальчишки-разносчики бегали наперегонки с тележками мороженщиков, стараясь урвать как можно большее количество клиентов и соответственно денег. Из соседнего сквера долетали звуки неторопливого узорчатого хард-бопа, который время от времени расцвечивался БиБопом и модальным джазом. Летный парк вообще славился своими джазбендами. Многие даже считали джаз любимейшей музыкой всех летунов. Пальцы Ирия барабанили по темному лакированному дереву скамейки, на которой уже сорок минут этот замкнутый томился парень. По губам бродила редкая гостья – едва заметная мечтательная улыбка. Если бы не черно-синяя летная форма и защитные очки, забытые где-то на макушке, окружающие могли принять этого щуплого молодого человека за студиозуса или музыканта, что чаще всего одно другого не отрицает.
Наконец шум толпы стих. Перестали сверкать вспышки фотоаппаратов, слепящие даже с закрытыми глазами. Ирий сполз вниз по спинке, лениво зевая. Когда он открыл глаза, то увидел как по главной асфальтовой дорожке, ведущей от ворот к Летному павильону внутри парка, спешит Сим и… новые неприятности. Кажется, на этот раз ему придется иметь дело не с дорогим легко бьющимся фарфором, а с живым человеком, что намного хлопотнее. Рий присмотрелся к незнакомцу, первым делом обращая внимание на пол и манеру держаться. По ней чаще всего можно заранее предугадать, придется ли Малигу, личному механику Ирия, вновь с портовой бранью очищать пассажирское кресло от блевотины или Небесная ласточка окажется милостива к своей сестре. Как показывал опыт, Ночная белка была не особенно любима своей сестрой. Или компания специально подбирала для Ирия фок Альденбурга самых трусливых пассажиров?

@темы: данжен, своичужие сны, в процессе написания

---

Данжен 3. Одиночка.

Перед тем, как начнется игра, ответьте на несколько вопросов:
1. Вы хотите играть за представленного персонажа или же станете его другом, врагом, возлюбленной (-ым)? Мне-то все равно с какойстороны смотреть на происходящее. Есл второе, то опишите себя. Пол? Возраст? Семейное положение? И все в таком духе... )
2. Любовная линия приветствуется или обойдемся без нее? Если есть, то какая? Хе-хе... я во всех отношениях экспериментатор, так что к проблеме я могу подойти с разных сторон. Мне какие только чуйства не приходилось отыгрывать!.. ^__^'
3. За игрой могут наблюдать другие или стоит закрыть эту историю для прочих игроков и читателей?
4. Если игра закрывается, то почему?

Ответы скидывайте на мне u-mail. Позже я вывешу список игроков.
Немного о самой игре:
1. Место действия - в основном Калейдоскоп и Земля.
2. Время начала игры: второе сентября 20... года.То бишь "наши дни" )
3. Жанр: мистика, путешествия по паралленым мирам, приключения, романтика.

Если я умру, кто будет плакать по мне?
Никто.
Потому что некому…
Зачем вообще надо было спрашивать об этом ветер? Глупо задавать вопросы, не надеясь на ответ.
Я выбросил докуренную сигарету и мрачно посмотрел на пробежавших мимо первоклашек. Они испуганно покосились на меня в ответ и запрыгали по ступенькам парадного входа в старенькую тридцатилетнюю школу. В глазах этих пугливых цыплят моя личность казалась тёмной и страшной. Злой хулиган с мрачным взглядом. Невысокий шестнадцатилетний дядька в потрёпанном чёрном джинсовом костюме со школьным рюкзаком в руках. У-у-у, не ходите дети в Африку гулять! Видимо, гримаса, которую я состроил специально для этих мелких, и впрямь была страшной. Два несчастных пацанёнка ойкнули и рванули к спасительной двери школы, вдруг ставшей родной и ужасно любимой.Я только усмехнулся. Чего ещё ждать от детей? Они всегда и во всём слушают взрослых, а для них я всего лишь ещё один трудный подросток. Ну и пусть!
Болезненно жёлтое солнце заволокло огромной грязно серой тучей. Деревья зашумели тёмно-зелёной листвой. Скоро она зазолотится или же станет медно-красной, а потом опадёт. По школьному двору бредут случайные прохожие. Дряхлый на глазах рассыпающийся старичок, ветеран всевозможных войн давно минувших дней. Дородная тётка с тяжеленными сумками. Чего в них только нет! Несколько батонов и булка «Урожайного», какие-то фрукты, банка кофе и пятикилограммовый мешок сахара. Кошелёк на самом дне. Старый, потёртый временем и жирными руками хозяйки. Зачем делать такие прозрачные полиэтиленовые пакеты, искушение для воров? Да, этой тётке очень повезёт, если она успеет донести всё это до дома, не наткнувшись на «щипача», как ещё называют карманников. Лавируя между ними, им навстречу семенила высоченная студентка-ботаничка с виноватым чуть косящим взглядом. Наверняка, эта каланча первый раз в своей жизни прогуляла и вот теперь мысленно раскаивается. Они прошли мимо друг друга, даже не заметив. Это были самые обычные люди, с которыми я могу больше не встретиться, а они думают только о том, что надо добраться домой до дождя. Осенний дождь обычно не приносит ничего кроме сырости, грязи и запаха умирающих листьев. Ненавижу осень. От неё всегда веет смертью и тоской.
Стоп! Сентябрь только начался, а я уже хандрю. Надо перестать забивать себе голову всякой ерундой. Нашёл о чём думать! Надо бежать на урок, а не то завуч меня точно повесит на этот раз… Вздохнув поглубже, я развернулся лицом к парадному входу в родную школу и понёсся на первую в этом году историю.

Класс замер. Воцарилась глухая, недоумённая тишина.
Все сразу же обратили внимание на нового учителя истории и краеведенья. Девчонки, продолжавшие шушукаться и после прозвеневшего звонка на урок, мгновенно умолкли, заворожено глядя на вошедшего в класс молодого мужчину лет двадцати семи.
На нем был строгий деловой костюм серый, под цвет его глаз и мягких волос. В руке он держал черный кожаный портфель и при этом больше походил на преуспевающего адвоката, чем на нового преподавателя скромной омской школы. Парни неодобрительно глянули на этого красавчика. В их взглядах явно читалось ревнивое недовольство. Им-то сразу стало ясно, что появился довольно серьезный противник в борьбе за сердца здешних вертихвосток, хоть он об этом наверняка не думал.
- Урок начался восемь минут назад, - заметил молодой учитель, глянув на электронные наручные часы и подчёркнуто не замечая вошедшего в ступор класса. Его взгляд скользнул по каждому, не равнодушно, не насмешливо, но так, что замершие старшеклассники, повидавшие на своём веку немало учителей и учителишек, поняли одно – перед ними не просто взрослый, а настоящий Учитель.
В прежние времена от слова «дворянин» ещё не веяло стариной, а пахло славой, богатством и властью, а серая толпа простых людей и мелких людишек с ликованием встречала нового царя. Его превозносили в стихах и песнях, потом что каждый тогда верил, что уж новый-то царь будет «добрым». А что это значит?.. Больше хлеба, развлечений, но меньше забот и горечей-печалей. Но вот проходило какое-то время, и оказывалось, что новый «батюшка-царь» если не превосходит, то уж никак не уступает предыдущему в жестокости. Конечно, были и исключения. Однако их либо быстро забывали, либо у них тоже постепенно накапливались грешки, затмевающие в дальнейшем все дарованные народу блага… С тех пор прошло чуть меньше века, началось новое тысячелетие, а мир, казалось бы изменился до не узнаваемости. Вот только люди так и не изменились. Они, как и прежде, ждут «доброго царя» (президента/боса/препода – нужное подчеркнуть). В этом всё осталось по-прежнему.
Предыдущими учителями истории были либо мягкотелые дядечки, невидящие дальше собственного носа и нежно любящие своих мам (парни их и за людей-то не могли принять), либо что называется «дамочки-в-возрасте», главной проблемой которых было поскорее найти мужа (О! каким же наслаждением было для девчонок «11 Б» перемывать этим стервам косточки!). Собственно, если «бешкам» и нравился по-человечески кто-то из учителей, то это никогда не были учителя такого скромного предмета, как история. Наставал последний год существования этого не особо дружного, довольно развязного класса, всем казалось, ничего не изменится в родных пенатах.
Вот тут-то и возник из ниоткуда этот странный человек.
Александр с довольным выражением лица поправил на носу очки:
– Извините за опоздание, но, кажется, ваш охранник всерьез решил, что у меня в портфеле может быть спрятана атомная боеголовка...
Класс захихикал: кто в кулаки, кто уткнувшись в парты. Все знали не понаслышке о дотошности охранника Ван Ваныча. Этот мужичок с армейской выправкой подозревал всех и во всём. Однажды даже попытался обыскать директоршу, пытавшуюся незаметно протащить в школу торт для завуча, у которой в то утро всем учительским составом отмечался день рождения. Тот разговор очевидцы из проходивших мимо школьников помнили наизусть, ибо он сводился к незамысловатым, но очень прочувствованным фразам типа: «Отдай!» и «Не отдам!!!».
Пока быстро усаживались на свои места, учитель вытащил кипу бумаг и положил ее на стол.
- Как вы уже, наверное, догадались, в этом году гонять по датам и событиям дней минувших буду я. Мое имя – Ольхин Александр Алексеевич. Сразу хочу спросить, есть ли в вашем классе те, кто собирается в конце года сдавать ЕГЭ по истории? Или мне можно вздохнуть спокойно?
Ученики возбуждённо зашептались. Коротенькое слово ЕГЭ всегда вызывало у них бурную реакцию. По большей части это был страх и недовольство. Встала староста Стойрина Людмила, сидевшая прямо перед учительским столом:
- Надо спросить Одинокого, Александр Алексеевич.
- Кого? – опешил учитель.
- Стаса Одинокого. У него фамилия такая, - уточнила помощница старосты Люся Крепышкина, розовощекая дородная дивчина с веснушками на носу.
- Да, - согласилась староста. – Его всегда отправляли на олимпиады. В прошлом году он дошел до областной.
- А где он? – Взгляд Ольхина заскользил по головам 11 «Б». Один из парней с самой наглой физиономией заявил:
- Да, курит он! Вот слышите в класс бежит...
Распахнулась дверь. На пороге появился щуплый подросток в смятых джинсах и футболке. Блестящие смоляные волосы растрепались. Тёмно-серые, цвета предгрозового неба глаза смотрели прямо, почти вызывающе и грубо. Словно у затравленного до смерти охотниками волка-одиночки. Несмотря на небольшой рост, мальчишка выглядел достаточно сильным и быстрым. В правой руке он держал только что снятую с плеч куртку. От него и в самом деле несло куревом. На победителя исторических олимпиад он никак не тянул, но было у него то трудно понимаемое очарование, которое принадлежит независимым, привыкшим полагаться только на свои силы людям. Такие либо первыми бросаются в бой с победным кличем «За родину!» и совершают подвиги, не задумываясь об этом, либо спокойно и уверенно идут к свей цели по трупам. Никто не заметил, как построжел вдруг взгляд Ольхина, подумавшего об этом. Никто, кроме, конечно, смотревшего ему прямо в глаза Стаса Одинокого.
- Во, что я говорил! Ну, ты попал, Одиночка, - обрадовался чужом проколу наглоголосый верзила. Вбежавший зыркнул на него глазами, как на полное ничтожество, пытаясь при этом ещё перевести дыхание:
- Да пошел ты, Рожин...
- Кхм... – деликатно кашлянул учитель, обращая на себя внимание припозднившегося. – Не время для ссор. Начался урок, так что садитесь на место, Стас.
Одиночка внимательно присмотрелся к незнакомому мужчине, а тот к нему.
- Вы что ли наш новый учитель?
- Да. Есть претензии?
- Неа. Можно садиться?
- Погоди. Ты будешь сдавать ЕГЭ по истории России?
- Да, и что?
- Останься после урока. Надо обсудить подготовку к нему.
- Кто кого готовить будет? – вызывающе усмехнулся Стас. Ольхин опешил:
- Вообще-то пока я тут учитель, а не ты. Впрочем, там видно будет, - не остался в долгу тот. – Усаживайся, и начнем перекличку. Азаркина?
- Здесь!
-Булкин?
-Тута…
-Белова?
-Здесь!..

@темы: данжен, свои-чужие сны, в процессе написания

---

Данжен 2. Чужое платье, чужие мечты.

Перед тем, как начнется игра, ответьте на несколько вопросов:
1. Вы хотите играть за представленного персонажа или же станете его другом, врагом, возлюбленной (-ым)? Мне-то все равно с какойстороны смотреть на происходящее. Есл второе, то опишите себя. Пол? Возраст? Семейное положение? И все в таком духе... )
2. Любовная линия приветствуется или обойдемся без нее? Если есть, то какая? Хе-хе... я во всех отношениях экспериментатор, так что к проблеме я могу подойти с разных сторон. Мне какие только чуйства не приходилось отыгрывать!.. ^__^'
3. За игрой могут наблюдать другие или стоит закрыть эту историю для прочих игроков и читателей?
4. Если игра закрывается, то почему?

Немного о самой игре:
1. Мир - Зайрана или Мир Орденов.
2. Время начала игры: за триста лет до появления там Истинной Мессии (на заметку тем, кто читает или читал Письма Фортуны) или за двести лет до рождения Сея из Лираи. Расцвет Орденов.
3. Жанр: фэнтези, приключения, комедия, романтика.

Первое, что я от него услышал:
- Потанцуем?
Искорки в черных глазах. Дорогой маскарадны костюм. Уверенная поза знающего себе цену щеголя. Испытывает гад! Хочет выиграть и получить приз Летнего бала. А вот и обойдешься, парень! Я слишком много времени потратил на маскировку и слишком азартен сейчас, посреди настороженно озирающейся толпы.
Я, молча, помотал головой и пошел к дверям. Мне надоел этот карнавал. Слишком громкая музыка, слишком яркие, нелепые костюмы и очень пафосные речи устроителей празднества. Положенные полтора я здесь проторчал, и будет. Я зевнул и… вышел из образа высокомерного аринсийского рыцаря, в доспехи которого был наряжен. Все рыцари Аринского ордена солнца и розы держались очень отстраненно и были известными гордецами. Внешне я еще как-то мог сойти за одного из них, однако было множество причин, чтобы меня не приняли в тот Орден. Во-первых, со дня уничтожения аринсийцев прошло сто тридцать лет, и они успели превратиться в красивую легенду. Во-вторых, характер у меня пусть взрывной (самую чуточку), но в целом ехидный. Аринсийцы же, если верить все тем же легендам и более надежным источникам, смеялись лишь на поле боя. Впрочем, все утверждают, что делали они это по полной. Мои губы против воли растягиваются в широкую ниточку ухмылки. Я не умею улыбаться всеми тридцатью зубами, поэтому, представляя себе во всю ржущих дяденек в ало-золотых одеждах, выражаю свои чувства лишь губами. И кстати, пока не забыл, назову третью причину, по которой меня ни за что не приняли в боевой магический Орден святого Аринсия. Ребята, вы только не шумите, но я – девушка.
И ведь угораздило же меня вытащить бумажку с номером мужского костюма…
Но надо начать с самого начала, а то вы можете меня неправильно понять. Вот что я терпеть не могу, так это непонимание и еще больше – нежелание понимать. Но я отвлеклась…
Девятнадцать лет назад в солнечном городке посреди степи у одной семьи зажиточных мещан родилась чудная девочка. В тот день почему-то не пошел привычный для тех мест дождь, давно предсказанный местным облакопогонщиком, даже знаменитого тумана не было. А ведь в Сирме либо туман, либо дождь. Откуда что берется? Из трехсот календарных дней в году бывает от силы десять сухих, а солнечных из них – всего дня два. Вот и судите, каково было моему папочке и моей матери, когда я мало того, что решила пораньше (на пять дней против положенного срока) увидеть свет божий, да еще и света-то оказалось предостаточно. Жрец Сан Селиан утвердительно кивнул им, когда услышал от молодой пары вопрос, хороший ли это знак. Этого жреца звали Напом Нуарпом. Откуда я это знаю? Этот толстяк учил меня грамоте, а перед этим в день рождения дал имя, став Хранящим душу. У родителей не было близких родственников, друзья тогда как на грех разъехались кто куда, так что моим духовным отцом стал клоун в рясе, которого все звали Напом, то есть Пересмешником. Он был из Западной Ройиры, но имя дал на местном языке, презрев все обычаи. Матушка и отец с изумлением узнали, что их дочь будут звать Любовью. Любовь ат Алларим из города Малый Сирм. Пара строчек в книге рожденных, и вот появляется мое имя. Но то имя было для других людей. Сама себя я именовала по-другому, но это отдельный разговор.
Вам не интересно? Тогда я покорно умолчу и об этом, и о том, как такая «солнечная девочка» оказалась в мрачной Академии магии Торваи. Мне не сложно помолчать немного. Туманы Сирма научили.
Я поправила маску, что норовила сползти вниз по курносому носу, и протиснулась в первый круг хоровода, преградившего мне путь. Народ во всю веселился, и лишь я да еще несколько неизменных на любом бале угрюмцев вели себя как хмурый зверек беккам. Пора убираться отсюда. Скоро потребуют снять маски, а я предпочту остаться прекрасным хрупким рыцарем солнца и розы, которого пригласил на танец клинков лучший ученик Академии. Как ег там?.. А неважно! Вс равно я почти достигла порога. Во мне никогда не было того, что называют женской тайной, так пусть хотя бы моя так и не снятая мужская маска заставит других поломать голову хот бы пару вечеров.
Каждый развлекается, как хочет. Моя ли вина в любви Фортуны к столь странным шуткам? Ей захотелось обрядить именно девицу Алларим в древние доспехи с не менее древним аляповатым гербом, и Судьба обрядила. Вот и все, господа. Но эта шутка затягивается, пора положить ей конец...

@темы: данжен, свои-чужие сны, в процессе написания

---

Данжен 1. Семь шагов по радуге.

Перед тем, как начнется игра, ответьте на несколько вопросов:
1. Вы хотите играть за представленного персонажа или же станете его другом, врагом, возлюбленной (-ым)? Мне-то все равно с какойстороны смотреть на происходящее. Есл второе, то опишите себя. Пол? Возраст? Семейное положение? И все в таком духе... )
2. Любовная линия приветствуется или обойдемся без нее? Если есть, то какая? Хе-хе... я во всех отношениях экспериментатор, так что к проблеме я могу подойти с разных сторон. Мне какие только чуйства не приходилось отыгрывать!.. ^__^'
3. За игрой могут наблюдать другие или стоит закрыть эту историю для прочих игроков и читателей?
4. Если игра закрывается, то почему?

Ммм... вроде бы все спросил, что хотел.
Теперь немного пояснений:
1. Мир - Зайрана или Мир Орденов.
2. Время начала игры: холодное майское утро. Относительно Сея Лирайского - первый год его обучения.
3. Жанр: фэнтези, приключения, комедия, возможно детектив.

Нет ничего мерзостнее тех мгновений, когда настает утро, ты по привычке просыпаешься с ленивым зевком, но вместо сонной неги тобой владеет мерзкая усталая боль. Будто и не спал вовсе. Будто всю ночь думал о чем-то очень важном, и эти мысли измотали тебя сильнее долгой дороги по горам.
По вискам били сотни молоточков, а горло скребло. Когда я умудрился простыть, во время долгого возвращения в Орден или беспокойно-бессонного сна под распахнутым настежь окном, было совершенно не ясно. Я уже смирился с тем, что весь день придется бороться с головной болью и резью в глазах. Можно, конечно, сходить к монастырским медикам, но… Видели бы вы их радостные лица при виде очередной невинно заболевшей жертвы! Вот и я думаю, что стоит сбегать на кухню и вежливо попросить тетушку Со. Она никогда не отказывалась налить мне чай из лекарственных трав, знает, что здоровье у меня никудышное, но лекарей и знахарей я на дух не переношу. С другой стороны, если кто-то из наставников поймает меня ранним утром на кухне, то от нервотрепки не уйдешь. Утром к поварам никого не подпускают. Мол, женщины и без того заняты. Такая война с самим собой не была для меня в новинку. Магической силы мне природа-мать отмерила с лихвой, а вот о силе телесной как-то подзабыла. Иногда я завидовал своим пусть и менее отдаренным, но куда более жизнестойким друзьям.
- А-ааа… - протяжно поздоровался я с новым днем. Больше здесь здороваться было не с кем. Мне еще в прошлом году выделили отдельную комнатушку с низким потолком и огромным круглым окошком почти на всю стену. Но, несмотря на это, комнатка мне нравилась. Под потолком постоянно порхает комнатный хархэ, стены и потолок белые, без единого пятнышка. Коренастый книжный шкаф всегда забит учебниками, свитками заклинаний, просто любопытными фолеантами, утащенными из Лиловой библиотеки, этажом выше. Конечно, у монахов суровый быт. Никто не позволит мне обзавестись отдельным шкафом для одежды взамен старенькой покосившейся тумбочки, что стояла рядом с кроватью, справа от нее и входа. О письменном столе и длинных книжных полках тоже оставалось только мечтать. А еще я хотел собственный сундук. От какого-то смешного торговца, угостившего меня пусть и помятыми, но очень сладкими сливами, я слышал, что самые ценные вещи настоящие мужчины хранят в небольших удобных сундуках-арробе. Я пару раз видел такие самоходные сундуки, повадками больше похожие на счастливо размахивающих хвостами собак, которые от рождения и до смерти верны своим хозяевам. Только вместо хвостов у арробе-атэ (именно так эти изделия называют сами производители – гномы с Плоской горы) были изящные ручки спереди и сзади. Эти ручки могли быть из разного металла, но они обязательно делались в виде лилии. Интересно почему? Гномы-фуррэс редко выходят на поверхность и столь же редко позволяют себе растительные орнаменты и изделия, гораздо реже своих собратьев, которые в последнее время живут даже в Топях и эльфийских лесах.
Пока я разглядывал свой небольшой дом, рассчитанный лишь на меня и мою скуку, в овальную темно-синюю дверь кто-то осторожно постучал.

@темы: данжен, свои-чужие сны, проза, в процессе написания

---

Несостоявшийся Иуда.

Все сначала: сказку в топку,
Ночь, забрала, порох, водка.
Все я помню, не поверишь!
Взгляд чужих. Часы ты сверишь
С тем, кто предал лишь за слово,
С тем, кого подмять готова
Леди черных революций,
Грез утопий, леди улиц,
Где живут лишь ради страха,
Где на всех рычит собака
Лютой зависти и злости,
Где судьбу решают кости.
Там я вырос, что же делать!
Только друг умрет за веру,
Если я предать посмею.
Меньше слов и больше дела!..
Он ушел, мечтой объятый,
Друг живой, мой друг заклятый.
Что же! Жребий брошен, судьи!
Шпаги, нож? И без прелюдий
Я пролью и вы прольете
Кровь на площади. К свободе!

@темы: мои сны, стихи

---

Эманация смерти.

Яд предвечный, свет не спящих…
Мир – конечный, Брат пропащий.
Заклинаю, Ваше имя
Называю. Сердце стынет...
Я не знаю, чем закончу.
По перилам полуночным...
Мне блуждать по кромке рая,
Стонет рать… себя не зная,
Гибнут люди. Соль на рану.
Звуки штудий слушать рано
В миг предсмертный, послезвучный
Крик младенцев неразлучных.

@темы: мои сны, стихи

---

А у нас во дворе, а на нашей горке (2)

Понедельник, 22 декабря 2008
13:09
Автор: Kotenock.

На следующий день мы приступили к исполнению нашего плана.
Теперь ночью глянешь в окно - красота! Горка наша огнями светится-переливается, глаз радуется, сердце поет. Вершину её мы, конечно, не трогали - шабаш ежемесячный на ней проходит. Дорожки детям оставили, чтоб зимой на санках или лыжах катались. А меж яблоками, абрикосами да вишнями - спальни вырыли. Всё чин-чином, по современному. Стенки укрепили, чтоб не обваливались, двери металопластиковые установили, замки врезали, электричество провели, отопление. Зомби, конечно, не чувсвуют холода, но пока поспят - инеем покрываются. Вон дед Матвей проснулся - ресницы смёрзлись, глаза открыть не может. Перепугал случайных прохожих до икоты, когда просил поднять ему веки. Самым уважаемым членам нашей общины спальни двукамерные сделали - чтоб книжки там хранились какие, пижамы.
Думаем, может музей из горки сделать? Скажем, что это у нас постоянно меняющаяся выставка восковых фигур за стеклом)))).

@темы: проза, чужие сны

---

Ученик монаха.

Мало кто замечал, но порой Томас ненавидел себя лютой ненавистью. Были моменты, когда его раздражало все: почтительный шепоток людей за спиной, заискивающие улыбки учителей, громкий или наоборот тихий звук, который он слышал, выбираясь очередным утром из предательски теплой постели. Но даже тогда ненависть к себе была сильнее.
Сначала он смирился с требованиями клана и стал лучшим среди своего курса. Прошло совсем немного времени, и пришло сдержанное письмо от старейшин, ждавших новых успехов от своего любимого чада. Да, они ждали. Ждали, когда он оступится и грохнется в пропасть. Но он все же обогнал два старших курса, и им вынуждены были остаться довольны.
Томас поднял свои черные глаза кверху и всмотрелся в серое, затянутое тучами небо. Оно пушистым одеялом нависло над магической столицей одного из самых развитых миров Большого Круга. Захотелось зевнуть. Что он и сделал, стоя на ступеньках своего ненавистного общежития.
- Что, всю ночь зубрил? - Томаса со всего размаха хлопнули по плечу. Обернувшись, он увидел знакомую остроносую мордочку Лисы Сильсы. Ведьмочка была ниже своего друга на две головы и настолько напоминала хитрющую лисицу, что все постоянно ждали от нее подвоха. Не без причин, надо сказать ждали! Эта сорвиголова всегда устраивала потасовки с одногруппницами, и ей было плевать, кому расцарапывать лицо: богатенькой Лиссэне из их огненного клана, своей группе, которая от нее волком выла, или совершенно незнакомой девчонке с факультета предсказаний. Нападала Силь внезапно, в этом было ее главное преимущество. На первом курсе она упорно надоедала Тому, ибо ей почему-то взбрело в голову выучить пару семейных заклинаний для ближнего боя, которыми владел его отец. До упрямой девчонки долго не доходил смысл прозвища, которое Томас получил еще в обычной магической школе. Но даже когда до нее дошло, упрямая сорвиголова не перестала считать его своим другом, как все остальные.
Томас Безкаблучник.
Иногда он думал, что лучше бы его просто называли бастардом, ублюдком, и гадал, какому острослову пришло в голову называть признанных блудными отцами детей, что появились вне брака, безкаблучными. Полукровок в клане огня было гораздо меньше, чем в других, а уж ублюдков и того меньше. Точнее лишь он один и был официально признан. Это дало ему возможность стать частью клана. Однако порой очень сильно хотелось повернуть время вспять и предотвратить столь крутой поворот в его собственной жизни.
- Что-то ты сегодня сонный, - Лиса повисла на его шее и заболтала ногами в воздухе. Мерзавка была ниже Безкаблучника на две головы, но отнюдь не настолько же легкой. Откуда что берется?
Том повел плечами и пошел вперед. На них слегка изумленно глазели прохожие, как будто не успели насмотреться за десять лет. Томас лениво отмечал это про себя и думал, что Силь в последние дни все же стала заметно легче. Или он сильнее.
- Я просто задумался, Силь, - парень свернул к главному зданию Академии и начал целеустремленно протискиваться сквозь толпу к главному входу.
- Ты слишком много думаешь, рыжик! - беспечно отозвалась Лиса, чьи кудряшки были и длиннее, и ярче ало-рыжей гривы Тома. Всем членам Старших магических кланов издревле приходилось красить волосы в цвет клана. У водяных были сливово-синие прямые волосы до колен, ветряки наоборот стригли свои искристо-белые волосы очень коротко, клану земли не было дела до того, какой длинны отращивать волосы. Владыки Земли, как и огненные и без того выделялись из толпы яркостью своих шевелюр, но при этом обожали украшать свои замысловатые прически цветами и прочей зеленью. Мимо Томаса как раз прошла одногодка с младшего курса Изма из младшей ветви магов земли. Изма покачивала при ходьбе не только пышными бедрами, но и длинной салатовой косой с вплетенными в нее нитями яркоцвета. Маленькие аккуратные бутончики вызывающе алели. "Неужели она опять встречается с кем-то из наших рыжих?" – лениво спросил себя Том. Он уже поднимался по широким ступеням парадного входа. Надо было ускорять шаг, испытания вот-вот начнутся, а ведь ему неизвестно, с какого факультета начнут профессора. Только попробуйте побегать с висящей на вас тушкой весом с…
- О! Наконец-то пришли, - Лиса радостно чмокнула его на прощание и умчалась к своей группе. Том остался стоять один. Он на третьем курсе выбрал индивидуальное обучение. Надо было подыскать себе удобное место у перилл окружающих площадку, где происходила аттестация выпускников…

Ему аплодировали практически все присутствовашие люди нелюди. Том едва заметно морщился, его раздражал шум хлопков его сторонников. Громче остальных хлопали огненные. Оно и понятно: Томас Безкаблучник был их негласным лидером. А ведь покажи он им свое истинное лицо или просто прояви минутную слабость, эти высокородные ублюдки без всякого зазрения совести переступили бы через него. Ладони горели. Это было нормальным побочным эффектом от вызова огненного элементаля, но все равно раздражало. А тварь на этот раз получилась красивой, упорные тренировки не прошли для него даром. Тренироваться пришлось целых три месяца. Огненная пташка никак не хотела приобретать устойчивую форму феникса, норовила распасться сотней голубоватых огоньков. Он видел изображение этой гордой птицы в главной библиотеке. Там висел старый, потертый гобелен, на котором была показана битва водного и огненного кланов. Неизвестный мастер или мастерица выполнили свою работу с неувядающим великолепием. Феникс, срывающийся с руки Деомида Рыжебородого, был настолько детально изображен, что можно было разглядеть каждое его перо.
Наставники, судившие в этот раз, просто обязаны поставить ему высший бал за изящную сине-рыжую птицу, после которой на плитах Перекрестной площадки осталось черное оплавленное пятно. А ведь плиты были из звездного металла, им мало что могло так сильно повредить.
Том повернулся лицом к учительскому составу, поклонился, развернулся обратно, к зрителям, всмотрелся в их лица. Какие же все они одинаковые! Сегодня в моде поэллийльские кудрявые прически и куча кружавчиков, мода на которые пришла из столицы Аароли. Кудряшки и кружавчики, и улыбки, улыбки... Все дарили ему свои улыбки и словно тербовали что-то взамен. Он бодро замахал многоликой разноцветной толпе, что полукружьем нависала над ним. Девушки захихикали. Значит, он вновь покорил их ветреные сердца. Как же все это мерзко! Взгляд зацепился за довольно странный взгляд. Во-первых, он не был обращен к нему. Во-вторых, привлекшие Тома глаза были полны плохо скрываемой скуки. Обладатель этих глаз словно почувствовал на себе чужой взгляд и глянул вниз, прямо на Тома. От улыбки осветившей лицо этого всклокоченного, пыльного субъекта почему-то захотелось поёжиться. Но почему? Он, один из самых сильных огненных магов поколения, а не трусливый мальчишка. Что же было в тех глазах столь ужасающего, что хотелось сбежать, уйти подальше от этих черных глаз?..
- Огненный факультет закончил экзамен. На арену вызываются студенты наставника Акхолина, факультет некромантии, - голос глашатая подталкивал, ненавязчиво советуя убраться наконец наверх, к остальным молодым магам. Томас вздрогнул и размашистым шагом направился к лестнице. По ней гуськом спускались черноволосые. Некромантов было пятеро. Все мрачные, сосредоточенные и отталкивающие. Они отграничивали себя почти сразу, как только их отсортировывали на самый закрытый и таинственный факультет Академии. Томасу иногда было интересно, чем же так успешно промываются головы недоумков, замахнувшихся на управление смертью. Каждый раз приходилось напоминать себе, что цена знания будет слишком высокой.
Если всех предыдущих студентов провожали и встречали громкими выкриками и аплодисментами, то этих пятерых провожала лишь тишина. Так им, в общем-то, и надо. Подобную высокомерность даже у огненных не часто встретишь. Толпа сразу поскучнела, а кто-то позеленел. Некромантия не относится к изящным искусствам. Поэтому многие поспешно отворачивались, боясь за свой спокойный сон и не желая расставаться с завтраком.
- Динааааааар! Не своди так брови, ты не на войну отправляешься! И вообще расслабься, уж ты-то точно сдашь!!! Динааар! Удачи!!!.. - крик был столь неожиданным и бесшабашно веселым, что Том сбился с шага. Поднявшись на общую смотровую площадку, он глянул в сторону кричащего. Что самое удивительно, этим человеком оказался тот печальноглазый парень. Теперь его можно было рассмотреть получше. Они с Томом были ровесниками. Но если огненный больше напоминал поджарую гончую, то крикун больше смахивал на безобидного уличного кота. Этот кот был полосатым, разноцветным и совершенно добродушным на вид. Лишь где-то глубоко внутри билась плохо контролируемая паника. Как это неряшливое существо может вызывать такой животный страх у одного из лучших студентов великой Академии?! Том зло стиснул зубы и с усилием отвел взгляд. Запыленная одежда, топтаная обувь, узелок с вещами, привязанный к концу деревянного посоха. Что может быть общего у этого простака-провинциала и элегантного сдержанного Динара Лираи?! Но ведь бывает, что дружат уличные коты и домашние аристократические кошки.
Кажется, все присутствующие заинтересовались болельщиком, осмелившимся поддержать некроманта. Тот ни на кого кроме него не обращал внимания и продолжал орать что-то про честь Лираи, праздник Исхода светлячков... Чем дольше это продолжалось, тем сильнее отвисала вниз челюсть Черного Динара. Это в свою очередь повергло всех в ступор. Безэмоциональность стала отличительной чертой повелителей смерти. Они видят такое, что чувства покидают их. Даже семьи некроманты создают исключительно для продолжения потомства или укрепления боевого товарищества. Впрочем, женщин среди них всегда было немного.
Динар, прозванный Черным буревесником, повел плечами, улыбнулся уголками губ (несколько девиц изобразило обморок) и начал плести вязь сложнейших заклинаний. Вряд ли кто-то сомневался, что у Томаса появился соперник в получении Первой ступени силы.

@темы: мои сны, проза, Хроники Путника из Лираи

---

Начало долгого пути. Часть 1.

На полном ходу подлететь к магнитной двери подъезда, судорожно найти ключи на самом дне потрепанного уличного рюкзака, открыть его, потом закрыть, стараясь не выронить выхваченные с самого дна ключи и не грохнуть этим железным монстром, что язык не поворачивается назвать просто дверью. Пережить мучительно долгую поездку на лифте, выскочить на последнем этаже… Дверь общей прихожей, дверь квартиры и темнота нашей собственного вестибюля.
Ботинки наспех сброшены в углу у входа, мама (это место ее сапожек) наверняка устроит мне головомойку, когда вернется из магазина. Куртка на плечики, шапка - на верхнюю полку длинной вешалки. Все должно быть сделано быстро, но аккуратно, чтобы никто не пришел в мою комнату с ненужными вопросами и жалобами. В удушающей тишине слышно мое запыханное дыхание и топанье пушистого толстяка. Британец в последние месяцы прибавил в весе еще больше обычно и теперь похож на самодвижущуюся грушу из-за крупного туловища, сужающегося к маленькой голове с крупными внимательными и наглыми глазами и широкой громко мяукающей о последних новостях пастью. Все знакомые называют его Здоровяком и Толстяком, а ведь у нас не хватило духа его кастрировать в свое время, так даже страшно порой представить, во что бы превратилось наш самый маленький член семьи. Неужели в полосатый пуфик для ног?..
Я наскоро потрепал вышедшего меня встречать котяру по седеющей макушке, клятвенно пообещал, что позже накрошу ему в тарелку вискаса (или как там называется его новое питание?). У меня не было на него лишнего времени. Как бы эта хитрющая и обидчивая тварюшка не сделала лужу на моем диван-кровати! Но придется рискнуть… Мысли путаются…
Сегодня мне пришло срочное письмо из Ордена. Если в кратце, то мне было велено взять руки в ноги, тьфу!.. где меч?! Где мой меч?!.. А вот под письменным столом… Так вот мне приказали незамедлительно явиться в свой кабинет, получить информацию о предстоящем подвиге и тут же отправиться его совершать.
Я схватил походный плащ, снял и небрежно бросил на стол свои очки, поудобнее перехватил ножны с мечом. Шкаф открылся с каким-то обреченным и недовольным скрипом. Я раздвинул вешалки с одеждой и нырнул внутрь, хлопнув за собой в спешке.
На какую-то деревеньку напал матерый золотой дракон, а это не шутки. Золотые рептилии не только самые крупные из известных, но еще и разумные. Судя по всему именно нам с Дереком придется разбираться с голодной рептилией. Это по секрету шепнул мне дух-гонец Магистра Аххы. Секреты такого рода бывают редкими и потому очень ценными. Надо собраться с мыслями пока еще есть время! Золотой дракон высотой с десятиэтажку, проворен, хитер и крайне несговорчив.
А нас всего двое. То есть я и это темное недоразумение. Он хоть когда-нибудь имел дело с драконами-то?!..
Чуть не врезавшись лбом в открывающуюся дверь своего кабинета, я резко затормозил, чертыхнулся и едва не рухнул, чудом удержавшись на ногах. Из дверей показалась недовольная морда Дерека. Не знаю, было ли то дурацкой шуткой с расквашивание носа о дверь или он намеревался сбежать за подвигом в одиночку. Мне было не до того. Схватив его за отворот рубахи и постаравшись не подать виду, что сильно запыхался, я расспросил темного о том, что нам предстоит. Из-за плеча Дерека выглянул сам Магистр Аффа и подтвердил сообщение своего гонца. Мой вздох-передышка дал ему понять: я, конечно, рад оказанной чести, но мог бы и старушек через дорогу переводить день-другой. Моего настроения совершенно не понял лучащийся счастьем напарник, который шустро высвободился и схватил меня за запястье, оттаскивая к открытому для нас прямо посреди коридора портал до нужного мира.

- Ты зачем ему руку пожал?! - за последние полтора часа ходьбы этот вопрос успел изрядно мне надоесть.
Мы шагали по неширокому тракту. Мимо проезжали телеги с притихающими вблизи нас крестьянами и торговцами, спешащими на местную осеннюю ярмарку. Счастливцы! У меня дома скоро Новый год. А здесь листья только начинают желтеть и краснеть, а также принимать совершенно невероятный фиолетовый оттенок, свидетельствующий о магических свойствах растения. Я, устало щурясь и слегка улыбаясь окружающей меня суматохе, брел вперед и никуда особо не торопился. Все тело ныло, словно жалуясь на устроенную перед этим гонку к месту происшествия. Приходилось поводить плечами, чтобы хоть немного размять мышцы. Деревенские девушки краснели, стреляя кокетливыми раскосыми глазками, их сопровождающие слегка ревновали, но только слегка. Все знают, что Светлым Рыцарям нет никакого дела до простых смертных, если, конечно, те не совершают преступление или не платят за предотвращение оного.
В этом маленьком тихом мирке Рыцари и из темных, и из светлых Орденов, вызывали трепет и уважение. Что само по себе не удивительно, ведь именно зайранские рыцари были когда-то главными помощниками у воевавших тут друг с другом Богов Малого Пантеона. Со времен божественных прений прошло двести с лишним лет, большая часть членов рыцарских Орденов успела разбрестись по другим мятежным мирам, благо подобной работы всегда было много. Пфааньский мир с тех пор присмирел и внимания к себе почти не привлекал. Разве что иногда здесь случалась знаменитая Большая ярмарка в деревеньке Тахунь, да бурагозила просыпающаяся по разным причинам нечисть.
Нечисть, кстати, и была причиной нашей нынешней прогулки по чужой земле. На Тахунь, которая никак не желала превратиться в ремесленный городок, время от времени налетал дракон-овцеед. Это было серьезно, потому что тахуньских «серебряных овец» было крайне мало, и ценились они на вес платины. Куда только не пускали их шерсть. Тухуньцы делали все понемножку: ковры-самолеты, одежда для погонщиков грифонов, попоны для ездовых единорогов, столь любимых у молодых девушек и старых дев, вышивку для сапогов-скороходов и многое другое.
Все или почти все опытные светлые воины творили подвиги, так что на разборку с обнаглевшим драконом послали нас с Дереком. Нам даже позволили взять с собой Мо, до такой короткой клички успел деградировать наш домашний химер. А как еще называть наглую зверюгу, научившуюся открывать дверь хвостом и в связи с этим открывшимся не ко времени талантом повадившуюся летать в обеденный зал? Рыцари-то ладно! Эти вояки успели повидать в своей жизни и не такое, а вот поварихи у нас начали регулярно пить валерьянку целыми утыльками, чтобы не упасть в обморок при виде улыбчивой, то есть скалившейся в два ряда острых саблевидных зубов химерки. Химерка эта, кстати, успела вымахать с овчарку. Хорошо, что Мо при своей непомерной наглости сразу услышал мои вопли «Их нельзя есть». Посему бедных девушек наше животное послушно не трогало. Он просто подлетал к какой-нибудь вкусно пахнущей кастрюле, опрокидывал ее и начинал жрать. А знаете, что самое обидное? То, что он научился открывать магические замки, а не простые железные!
Я устало зевнул и поудобнее перехватил ошейник, за который удерживал свою зверушку. Дереку взбрело выгулять ее во время нашего задания и Магистр Аффа, что странно, не запретил!
Мы шли по бесконечному подсолнечному полю, которое разрезалось ровно посередине, если верить моей походной карте. Осеннее солнце палило ничуть не хуже летнего, так что, по крайней мере, я успел взмокнуть. В голову пришло, что такими темпами мы доберемся до портала лишь через добрых полчаса. За это время мой горе-напарник успеет окончательно меня вывести из себя.
Это темноголовое чудо по-детски обрадовалось «настоящему заданию». Охрана высокородных дам, блуждающих меж мирами в поисках подходящей сумочки, и прочие мелкие подвиги, вроде нарубленных для старушки-ветеранши дров ему были поперек горла. Где-то глубоко внутри меня еще жила надежда, что судьба избавит меня от своего подарочка посредством тихой и спокойной, почти обыденной рыцарской жизни. Но вышеозначенный «подарочек» никак не желал бросать свою новую работу, хотя я как мог намекал ему, что пора перестать мозолить мне глаза. Скоро задания должны стать куда более опасными и увлекательными, но Дереку об этом знать не обязательно. Даже наоборот. Я покосился на него и мысленно возвел глаза к предгрозовому небу.
Весь Орден хохотал у нас за спиной, когда мы, перебрасываясь едкими замечаниями в адрес друг друга, спускались обедать в Общую залу за своим крылатым наглецом, уже вовсю жрущим общую недожаренную баранину питомцем.
Зала была просто огромной, слышно было хорошо, народ кушать любил, так что мои перепалки с Дереком и увещевания, направленные на Мо, привлекали всеобщее внимание и служили отличным развлечением для уставшей от трудов праведных общественности.
Да, кстати, мы с темным были еще и самыми молодыми вояками среди Последних рыцарей. По идее, каждого из нас должен был сопровождать более опытный воин. Однако на это мне отвечали, что я уже год как считаюсь достаточно самостоятельным и вполне способным взять себе ученика. Раз можешь справляться с заданиями в одиночку, изволь научить тому же и новобранца. За пусть и бывшим адептом темного Ордена должны были глядеть в оба, чтобы можно было держать Теневого на коротком поводке. Неужели наблюдение ведется за нами обоими? Что это - огромное доверие или... От таких размышлений становилось тошно.
- Ты зачем ему руку пожал?! - этот вопрос бросался мне в лицо каждый рабочий день. Я привычно пожал плечами и вошел в кабинет. И когда мы успели вернуться домой? Вот что значит рассеянность укорачивает время, а иногда и головы! Но с головой у меня пока все в порядке, только забита черти чем. Пока я прикидывал, каким был нужный нам портал и почему я умудрился даже не вздрогнуть переходя из мира в мир, Дерек нервно отпихивал жаждавшего тепла и ласки Моську и обиженно смотрел на меня. Только темный мог так обращаться со столь опасным животным. Даже я не смел злить Мо без особой на то причины. Безрассудство Дерека начинало вызывать у меня уважение и симпатию. Стало быть, дело совсем плохо! Скоро я могу окончательно смириться с его присутствием в моей жизни, а впускать его туда смерти подобно. Я нахмурился:
- Погладь ты его, быстрее успокоится! - не выдержал я, направляясь к своему столу. Моська радостно запел, подтверждая, что я прав, абсолютно прав. Ну, просто правее не бывает!!!
- Зачем ты... - вновь начал мой горе-напарник. Раздалось громкое почти кошачье урчание. Мой коллега чесал таки пузо абсолютно счастливому Мо. Я сел на край стола и потянулся:
- Все решилось мирным путем. Дракон не захотел связываться с двумя адептами магического Ордена и улетел подальше от крестьянских пастбищ...
- Мы могли наконец-то влезть в нормальную драку, а ты... ты… ТЫ!.. – ему уже не хватало слов от крайней степени возмущения. Обиженно пискнул Мо. Я обернулся и успел увидеть, как темный спихивает его со своих колен и спрыгивает со своего стола.
- А я остаюсь в здравом уме и не лезу от скуки на потолок. Будь дракон менее воспитанной тварью, он бы за твои подначки тебя убил бы, оживил и еще раз убил, - спокойно заметил я. Дерек быстрым незаметным для глаза движением оказался у меня за спиной и начал усердно, но без лишней злобы душить обеими руками:
- Светлый рыцарь Ордена Последних рыцарей, Егор или как тя там по-земному, я тебя сейчас при… - моя голова безвольно болталась из вперед-назад. Подурачится и отпустит. Если же я вздумаю сопротивляться, дурачиться он будет дольше. Проверено. Пришлось расслабиться и терпеть. Но делать это мне пришлось очень недолго. Дерек вдруг разжал пальцы и оказался в шаге от меня, усердно нацепляя на растерянную морду маску светского дон жуана. – Кхм... Добро пожаловть, о прекраснейшая из дев!
Я удивленно поднял бровь, глядя на эти стремительные перемены, и только после этого обернулся и посмотрел на застывшего в дверях гостя. Гостью… Пришлось схватиться руками за ускользающую кромку стола, иначе я точно рухнул бы с кресла как подкошенный. Только этого и не хватало!
- Цветик?!.. Что ты тут...

@темы: мои сны, проза, Хроники Путника из Лираи, в процессе написания, Орден последних рыцарей

---

Мечтательный Цветик.

Томный взгляд устремлен куда-то вперед и вверх. Губы чуть подрагивают от неслышимого разговора с кем-то невидимым. Подбородок лежит на скрещенных руках, руки – прилавке. В магазинчике человек пять, пара из них – подозрительного вида дядечки-красноносые, выбирающие водку. Другая бы насторожилась или того хуже полезла с советами аля «Вам помочь?!» Другая, но не она. И почему ей везет настолько, что никто до сих пор не отважился воровать в ее смену?
- Опять мечтаешь на рабочем месте? – я с усмешкой ставлю прямо перед ней белую бутылку, в которой плещется нечто такое же белое. Она тяжело вздыхает и, сладко позевывая, идет к кассе. Странная девчонка с полным набором неприятностей за шиворотом: пьющая мать, ушедший «за спичками» папаша, полное отсутствие друзей. Был бы у нее хотя бы интернет, могла бы там поискать родственные души, а так ей приходилось читать потрепанные книжки из моей коллекции, скучать и работать продавщицей в маленьком продовольственном магазине бок о бок с упитанной советской тетей Соней, которая «всегда права, даже если неправа».
Мы были очень похожи, поэтому многие принимали нас за брата и сестру. Особенно часто это происходило в те редкие вечера, когда она приходила, а точнее сбегала ко мне. Жесткий рок, перемежаемый классикой и фольком, сглаживаемый джазом, лился из колонок, бил по закрытой двери. Кофе с корицей или экзотический зеленый чай выпивался целыми термосами. Мягкие подушки лежали рядом, под и на нас, согревая и давая возможность посидеть еще немного. Мать через каждые полчаса открывала дверь и строгим голосом вопрошала, не голодна ли наша гостья. Мы сидели спина к спине, почти ничего не говоря друг другу, и читали каждый своё. Я морщил лоб над очередным философским фолиантом, данным в университете нашей горемычной группе за-ради приобщения к мудрости высоколобых предков. Она же в это время закусывала нижнюю губу, вживаясь в шкуру очередного принца на коне и без коня, веселой ведьмы или обычного человека, попавшего в магическую реальность.
В такие моменты мне хотелось ей все рассказать: от начала и до настоящего момента. Между мыслями и словами, льющимся изо рта, стоял запрет, так что приходилось молчать. Даже если я что-то расскажу, она забудет на следующее же утро. Таков мой Договор с кланом, условие приобщения к его силе и знаниям. Вместо того, чтобы открыть ей правду, я просто рассказывал ей сказки, и все оставались довольны. Она любила слушать о мире Орденов. Я всегда криво и непонятно для нее усмехался, слушая ее восторги и просьбы придумать еще что-то. Приключения не отличались особым драматизмом или драйвом, но моей верной слушательнице все равно нравилось сидеть, прижимаясь к моей спине своей собственной спиной и слушать, слушать... Мир странствующих облаков, страна огромных домов, заполненных чудными коврами, алхимическими ретортами и по-восточному радушных алхимиков-раннов, даже мой кабинет в Ордене – все это вызывало ее живейший интерес. Она тормошила меня за плечи и требовала, чтобы я записал свои истории. Чем больше я рассказывал, тем настойчивее становилась моя маленькая сестра. Цветик всегда обижалась, когда я ее так называл. Она-то воспринимала меня как друга и ровесника, а не Старшего брата. Хотя иногда мне в спину неслось обиженное или возмущенное «Нии-сан!»
Да кстати, мою знакомую мечтательницу все звали именно Цветиком или если быть более точным Светланой. Но Светлана – имя длинное и напыщенное, взрослое наконей! Ей больше подходило прозвание Цветик, благо, что эта светло-русая, тоненькая девчонка обожала цветочные орнаменты и чаще всего представляла собой живую поляну. Цветы были и на платье, и на башмачках, на вязанных ею же шапочках, на разноцветных хипповских феньках, которые она не снимала даже на работе, облачившись в свою унылую сине-белую форму продавщицы.
- 27 рублей 90 копеек…
- А? – я вздрогнул и недоуменно покосился на нее. Цветик усмехнулась, копируя мою недавнюю улыбку:
- Сам не замечтайся, герой!
- Вот еще! Я не мечтаю. Я думаю! – высокопарно взмахнув рукой, произнес я и пошел к ней.
- И как ты это пьешь? – она чуть поморщилась, отдавая мне бутылочку с таном и принтимая положенную плату. Мне пришлось привычно пожать плечами:
- Цветик, ты же знаешь, что я обожаю все соленое.
- Ага, - кивнула она. – А еще все сладкое, острое… Как ты только не толстеешь, обжора?
- Вовсе я не обжора, - болтливая продавщица получила только что купленной бутылкой по макушке. Не сильно и больно, а скорее обидно. Однако на том наша шутовская перепалка и кончилась, ибо из кладовой явилась пред мои очи тетя Соня, поэтому я поспешил ретироваться. Не люблю иметь дело с этой склочницей и подставлять малышку Цветика. Эта мечтательница и так невысокая, а уж по сравнению со мной и этой объемистой дамой она кажется и вовсе крошечной. Особенно, когда ее «напарница» орет на нее. В такие моменты я понимаю, что мое патластое (в последнее время) темное чудо – не самый плохой вариант напарника. – До вечера, сестренка!
- И тебе поздорову, Нии-сан, - уныло попрощалась Светлана Лугина и принялась обслуживать следующего клиента. Мне тоже не хочется прерывать наш разговор, сестренка.
- Ишь, опять твой прихо... – донеслось в спину в последний момент. Уже оказавшись на улице, я вскинул вверх правую бровь и покачал головой от бессильного возмущения. Почему если мужчина и женщина общаются друг с другом, то это обязательно полюбовники? Это глупый, детский вопрос, но я никогда не мог окончательно избавиться от него.
Мое лицо обжег жгучий зимний мороз. Пришлось зажмуриться. Когда же глаза вновь раскрылись, по ним безжалостно резанул искристый иней с голых тополях, пушистых воротников пешеходов и серых окон проносящихся мимо автобусов. Из витрин магазинов на всех равнодушно смотрел приближающийся Новый год. Вспомнился дурацкий анекдот про фальшивые ёлочные игрушки… Пригласить что ли Цветика к нам, чтобы отпраздновать всем вместе? Надо бы. Главное – отпросить ее у матери. Мои «породители» давно смирились с ее существованием в нашей трехкомнатке, так поворчит мама да перестанет, а отец только улыбнется и кивнет согласно. Раньше было время, когда наши матери дружили. Это дело давнее, однако Цветика все равно принимали у нас как родную. Старшие поссорились, младшие стали дружить. Не это ли закон равновесия? Мы знали друг друга с детства, наверное, поэтому я и воспринимаю Цветика как свою сестру.
- Ну, наконец-то! – Дерек спрыгнул откуда-то сверху в шаге от меня и тут же повис на моих плечах, норовя уронить меня в ближайший сугроб. – Где тебя черти носили?!
- Попробуй! – без долгих объяснений я сунул уставшему меня ждать напарнику свой только что открытый тан. Он осторожно хлебнул, закашлялся и тут же вернул мне бутылку. – Пфхе! Как ты пьешь эту гадость?! Это что, особая тренировка развивающая выносливость?
- В отличие от некоторых я предпочитаю это питье кока-коле и прочим убийцам желудка! – гордо отчитал его я и, не выдержав, улыбнулся: - Ладно, уж напарник, пошли творить подвиги!
Кажется, это все-таки был перебор. Я попытался припомнить, сколько раз я позволял себе улыбаться в его присутствии. Вышло, что ни разу. Да и особым энтузиазмом по поводу нашей работы я не страдал. Дерек подозрительно покосился на меня, на питье, а потом на магазин. Я схватил его за плечо и втащил в Брешь меж мирами. Нам предстояло ее заделать, и как можно скорее…

@темы: мои сны, проза, Орден последних рыцарей

---

Ночные посиделки.

Я сижу на подоконнике и болтаю ногой в сине-черной городской ночи. На душе муторно, причем без какой-то особой причины. Первыми начинают мерзнуть плечи, от них вверх и вниз расползается зимний колющий холод. Горло болит. Значит, потом дня три не смогу нормально говорить, да и надо ли...
Перекинуть и вторую ногу через подоконник, легко соскользнуть вниз и полететь в объятья настороженных снежных духов, смешных серебристоголосых девчонок, что кружат вокруг моего человеческого дома... Забыть обо всем и улететь прочь...
- Ксо! - мелкий бес, подбивавший меня на самоубийство, получил по носу, и обиженно шмыгнул носом. Как и говорил Дерек, этого оказалось вполне достаточно, чтобы он отстал от меня. Мелкая нечисть зря к нашему брату не лезет, себе дороже. Но напакостить адептам Света всегда рада. Бесененок воинственно глянул на меня и поспешно ретировался. Ему еще надо успеть найти новую жертву до рассвета. А ведь я хотел написать стихи, когда сюда забирался. Но не в этот раз. Я обиженно поежился и, слегка содрогнувшись от осознания бренности своего бытия, забрался обратно в свою комнату, пахнущую лимоном и корицей.
Она не успела выстыть. Белые батареи жарили во всю, так что я очень скоро вновь буду задыхаться от их тепла и сожалеть о том, что не родился крылатым и зимним. Будь все иначе, я бы сейчас наслаждался беспечным полетом по засыпающему ворчливому Омску, смеялся в окна удивленных моим появлением друзей, знакомился с пролетающими мимо гордыми ведьмочками... Но не судьба! Я немного воин, немного лекарь, но не как не стихийный маг. Хотя Марьяна из наших штатных облакопогонщиков как-то намекала, будто у меня в крови связь с водой. Может, в этом и кроется причина того, почему на меня навешали неугомонного Дерека, что потихоньку осваивал магию Огня? Впрочем, у меня в отличие от него лишь намёки на стихийную силу и ничего конкретного. Был бы наставник Сей рядом...
Мне пришлось с силой тряхнуть головой. Не дело вспоминать подобных людей перж сном! Те, кто ушел и не обещал вернуться, мною вспоминаться не будут! Знаю, что это детское упрямство и обида. И то, что у него были причины дать мне волю, тоже знаю, но...
- Держи! - прямо мне в лицо засветили файерболом. То есть хотели засветить. Своей защитной магией я всегда гордился. На пути оранжевого шарика вспыхнула синяя звезда Афраша. Был когда-то в Зайранском пантеоне такой бог. Никто из ныне живущих уже не помнит, почему в его честь назвали одно из самых простых, но действенных мысленных заклинаний. Более того, неблагодарные людишки давно забыли богом чего был этот загадочный Афраш! Я осторожно отпустил руки, позволяя пятиконечной звездочке погаснуть. Зажечь ее вновь не очень-то трудно. Перед моим окном вверх тормашками висел довольный Дерек. Ему всегда нравилось меня пугать и удивлять.
- Может, все-таки пригласишь в дом усталого путника? - он без труда удерживал себя в морозной пустоте, демонстрируя свою силу и новое умение. И почему это существо бежит ко мне всякий раз, когда кто-то из старых вояк учит его новым приемам?! Все или почти все наши девушки ловят каждое слово и смотрят влюбленными овечками. Вот им бы и демонстрировал свою магию-шмагию. Я сделал весьма недовольную, сонную мину:
- Чужих в дом не приглашаю!
- О, премудрая Хозяйка Темной стороны двух лун! Это создание когда-нибудь научится прощению?! Ну, не хотел я разбивать твою любимую чернильницу. Она просто слишком близко к краю стояла...
- При чем тут моя ардабская чер... Так это ты ее разбил?! А кто говорил, что Мо бежал, хвостиком махнул...
- Чаю хочу! - бесцеремонно повис у меня на плечах "безвинный виновный". – В глотке от этих ветряных тренировок совсем пересохло! Одна чашка горячего чая, и я от тебя отстану.
Пока на плите грелся серебристо-черный чайник, я что-то ворчал себе под нос, отмеряя двойную порцию заварки. Дерек восхищался моим вкусом и с фальшивым благоговением в голосе переспрашивал, давно ли я болею манией величия. В доме из зеленых чаев остался лишь "Зеленый чай императора", который я очень люблю за сладковатый цветочный вкус и тонкий изысканный аромат, как нельзя лучше поднимающий настроение по утрам. Потом мы молча пили из небольших коричневых пиал, хрустели печеньем и думали каждый о своем. Под конец я почти проговорился о том, что в этой нашей посиделке было что-то успокаивающее. Хотя Дерек вряд ли оценил мой порыв доверительного откровения. Эта сволочь умяла все вишневое варенье, оставленное на столе, рассыпала соль, уронила чайную ложку и потребовала нормальный ужин. Если я сегодня отмалчивался, то темный трещал без умолку. Мне кажется, ему тоже было одиноко в эту черную ночь...

@темы: мои сны, проза, Орден последних рыцарей

---

Холодная дружба.

- Ты уж извини! Хозяин сказал, что пора, поэтому мы и появились, - Снегурочка виновато отчитывалась передо мной и все никак не могла остановиться, кланяясь мне до земли. Пришлось схватить до смерти вежливого духа за плечи:
- Хорошо-хорошо! Я понял, что вы с сестрами сделали это не специально. К тому же снегу действительно пора покрыть землю. Лети и передай, что я не сержусь.
Не знаю, как правильно называть этих снежноветряных духов, поэтому я дал им общее имя Снегурочка. Они похожи друг на друга как две капли воды. Впрочем, именно из нее и зимнего ветра эти духи и состоят. Оказывается, они присматривали за мной еще до того, как Наставник сделал меня Рыцарем Света. Чем приглянулся этим синеглазым красавицам обычный нескладный подросток, неизвестно. И сечас, и тогда, в обычной человеческой жизни, я любил приоткрывать форточку в минуты, когда меня что-то грызло. Здоровье у меня было не ахти, так что после таких посиделок под сквозняком я долго и трудно болел. Однако когда уходила болезнь, уходило и мучавшее меня. С детства я больше любил жгучий холод и побаивался открытого огня. Меня даже с трудом научили готовить на газовой плите. Раньше она была без электроподжига, так что мне не раз пришлось дуть на обожженые спичками пальцы. С водой и морозом у меня тоже хватало проблем, однако я не переставал их любить. Даже после того, как чуть было не утонул в уносящем меня от берега течении, даже после того, как понял, что каждую зиму простужаюсь ровно раз в месяц.
Я прекрасно помню, как приняв посвящение в Светлые (а это было в день моего рождения, в холодном марте), впервые увидел вьющихся вокруг моего окна крылатых дев. Они были одеты в искристые одежды, до того легкие на вид, что я невольно поежился от холода. Наши глаза встретились, духи пискнули и разлетелись в стороны. Мне стоило больших усилий уговорить их на короткий разговор и рассказать о себе. Вообще-то стихийные духи меня не очень-то жалуют. Они не принадлежат ни Свету, ни Тьме, поэтому мы иногда не можем понять важных друг для друга вещей, касающихся Выбора. Но это мелочи, когда можно просто наслаждаться беседой.
Небо заволакивали белые облака. По нему метались перепуганные птахи, не успевшие или не пожелавшие улететь в теплые края. От низа к верху по оконному стеклу полз иней. Рядом на диване клубком свернулся спящий кот. Мимо моей квартирки на последнем этаже пролетали невидимые другими людьми юные духи. Может, они лишь выглядят молодо, не знаю и знать это не хочу. Я улыбнулся и закрыл распахнутое окно. По мне вовсю ползали мурашки. А холод на улице продолжал усиливаться. Скоро наконец пойдет снег, и все встанет на свои места...

@темы: мои сны, проза, Орден последних рыцарей

---

Мечты о снеге.

Кот лениво смотрел в окно и время от времени задумчиво оборачивался в мою сторону. Наверное, он подумывал, не спуститься ли ему вниз. Но сделать это он намеривался не своим ходом, а напросившись ко мне на руки. Но в тот момент, когда он уже было решался открыть пасть и жалобно мяукнуть, за голубоватым стеклом пролетал очередной голубь. Как каждый уважающий себя кот, мой "комок шерсти", так Бритта любит называть отец, не мог не показать своего охотничьего азарта этим разоравшимся птахам и мне. Отчаянно помахивая из стороны в сторону своим длинным пушистым хвостом, Британец воинственным полукругом выгибал свои длинные подпаленные усы и фыркал на мимолетных голубей, которым было совсем не до нас. Я трепал котяру по макушке, передвигал горшки с кактусами, стремясь найти для них место потеплее и в тоже время подальше от любопытного носа моего носастого друга. Кот замечал мои декораторские потуги, шел к переставленным кактусам и литопсам и успевал тыкнуться в них носом, пока я безуспешно пытался его отговорить. Бедный кошачий нос раз за разом утыкивался мелкими иголками. Зверушка жалобно смотрела на меня и мявкала: "Хозяин, может ты все-таки выкинешь эту дрянь? Ну, выкинь! Чего тебе стоит? А еще вытащи иголки, больно ведь!" Я обреченно хмыкал, перехватывал Бритта поудобнее и производил иглоизвлечение. Тот, морщась, чесал переносицу и возвращался на свой боевой пост.
Слева от нас на видимой части крыши ворковали голуби. Они время от времени осмеливались пройтись по проводам, что протянули между домами любители электронной связи. Однако птицам почему-то не нравились эти провода, и смельчаки, посидев на этой толстой веревке и доказав тем свою непомерную крутизну, с победным возгласом возвращались обратно на плоскую крышу моей Г-образной десятиэтажки. Этих-то крутых парней и дам и пожирал взглядом вполне сытый Британец.
А снег все не шел. Который день подряд мы ждали похолодание и приход настоящей зимы, но нас по-прежнему мучила вновь заявившая права осень. Уже подходил к концу ноябрь, а на земле далеко внизу почти не было снега, да и тот подтаял и стал грязно-коричневым. Дальние пятиэтажки тонули в безрадостных голых тополях, что тоже были буро-коричневыми. Я слушал джаз и старую-добрую Нирвану, время от времени делал глотки из кружки с кофе, приправленного пряностями и молоком, следил за котом и мечтал о настоящем снегопаде.
А кот лениво смотрел в окно и время от времени задумчиво оборачивался в мою сторону...

@темы: мои сны, проза, Орден последних рыцарей

---

(Сумасшедшему Шляпочнику по случаю кусочка крыльев)

Паутина, что крепче стали,
Шепот сердца громче громов,
Тяжесть черной призрачной шали
И святые крылья богов...
Я свой собственный мир собираю,
Составляю мозаику луж,
Заглянувших в мой дом чашкой чая
Я спасаю от всяческих стуж.

@темы: мои сны, стихи, стихи на случай

---

Мех в рыжих носках

Четверг, 13 ноября 2008
02:31
Автор: Kotenock

В нашем городе живет совершенно особенное и чудесное создание - Мех в рыжих носках. На самом деле это даже не носки, а гольфы. Вязанные шерстяные гольфы, которые все время норовят сползти. Да, они такие - норовистые и вредные. Бывает, запутаются коварно и ждут, пока Мех упадёт. Вот только она давно изучила их характер и не поддается на провокации. Как, спросите вы? А очень просто. Если летать на воздушных шарах, то никакие гольфы тебе не помеха. Поэтому, каждое утро Мех надувает воздушный шарик, садится на него и летит в Меховую школу, изучать такие дисциплины, как мехоматика, мехография, мехология и прочие предметы. Только однажды случилась беда - встала она с утра, умылась, одела носки, пошла за шариком - а ни одного нет. Ночью, пока Мех спала, коварные рыжие носки прокрались в кладовку и полопали все шарики. Расстроилась она, не знает что делать. Без шарика пойдет - в школу опоздает, носки не оденет - лапки натрёт.
Но не зря она в мехо-школу ходила! Один носок на лапку одела, а второй щекотать начала. Гольф от смеха раздулся, надулся, воздухом наполнился и взлетать начал. А Меху только это и надо было! Схватилась она за него лапой и в школу помчалась.
С тех пор носки ведут себя примерно - путаются не чаще раза в неделю. Очень уж щекотки боятся.

@темы: проза, чужие сны