Мечтательный Цветик.

[KorobkaSnov]

Томный взгляд устремлен куда-то вперед и вверх. Губы чуть подрагивают от неслышимого разговора с кем-то невидимым. Подбородок лежит на скрещенных руках, руки – прилавке. В магазинчике человек пять, пара из них – подозрительного вида дядечки-красноносые, выбирающие водку. Другая бы насторожилась или того хуже полезла с советами аля «Вам помочь?!» Другая, но не она. И почему ей везет настолько, что никто до сих пор не отважился воровать в ее смену?
- Опять мечтаешь на рабочем месте? – я с усмешкой ставлю прямо перед ней белую бутылку, в которой плещется нечто такое же белое. Она тяжело вздыхает и, сладко позевывая, идет к кассе. Странная девчонка с полным набором неприятностей за шиворотом: пьющая мать, ушедший «за спичками» папаша, полное отсутствие друзей. Был бы у нее хотя бы интернет, могла бы там поискать родственные души, а так ей приходилось читать потрепанные книжки из моей коллекции, скучать и работать продавщицей в маленьком продовольственном магазине бок о бок с упитанной советской тетей Соней, которая «всегда права, даже если неправа».
Мы были очень похожи, поэтому многие принимали нас за брата и сестру. Особенно часто это происходило в те редкие вечера, когда она приходила, а точнее сбегала ко мне. Жесткий рок, перемежаемый классикой и фольком, сглаживаемый джазом, лился из колонок, бил по закрытой двери. Кофе с корицей или экзотический зеленый чай выпивался целыми термосами. Мягкие подушки лежали рядом, под и на нас, согревая и давая возможность посидеть еще немного. Мать через каждые полчаса открывала дверь и строгим голосом вопрошала, не голодна ли наша гостья. Мы сидели спина к спине, почти ничего не говоря друг другу, и читали каждый своё. Я морщил лоб над очередным философским фолиантом, данным в университете нашей горемычной группе за-ради приобщения к мудрости высоколобых предков. Она же в это время закусывала нижнюю губу, вживаясь в шкуру очередного принца на коне и без коня, веселой ведьмы или обычного человека, попавшего в магическую реальность.
В такие моменты мне хотелось ей все рассказать: от начала и до настоящего момента. Между мыслями и словами, льющимся изо рта, стоял запрет, так что приходилось молчать. Даже если я что-то расскажу, она забудет на следующее же утро. Таков мой Договор с кланом, условие приобщения к его силе и знаниям. Вместо того, чтобы открыть ей правду, я просто рассказывал ей сказки, и все оставались довольны. Она любила слушать о мире Орденов. Я всегда криво и непонятно для нее усмехался, слушая ее восторги и просьбы придумать еще что-то. Приключения не отличались особым драматизмом или драйвом, но моей верной слушательнице все равно нравилось сидеть, прижимаясь к моей спине своей собственной спиной и слушать, слушать... Мир странствующих облаков, страна огромных домов, заполненных чудными коврами, алхимическими ретортами и по-восточному радушных алхимиков-раннов, даже мой кабинет в Ордене – все это вызывало ее живейший интерес. Она тормошила меня за плечи и требовала, чтобы я записал свои истории. Чем больше я рассказывал, тем настойчивее становилась моя маленькая сестра. Цветик всегда обижалась, когда я ее так называл. Она-то воспринимала меня как друга и ровесника, а не Старшего брата. Хотя иногда мне в спину неслось обиженное или возмущенное «Нии-сан!»
Да кстати, мою знакомую мечтательницу все звали именно Цветиком или если быть более точным Светланой. Но Светлана – имя длинное и напыщенное, взрослое наконей! Ей больше подходило прозвание Цветик, благо, что эта светло-русая, тоненькая девчонка обожала цветочные орнаменты и чаще всего представляла собой живую поляну. Цветы были и на платье, и на башмачках, на вязанных ею же шапочках, на разноцветных хипповских феньках, которые она не снимала даже на работе, облачившись в свою унылую сине-белую форму продавщицы.
- 27 рублей 90 копеек…
- А? – я вздрогнул и недоуменно покосился на нее. Цветик усмехнулась, копируя мою недавнюю улыбку:
- Сам не замечтайся, герой!
- Вот еще! Я не мечтаю. Я думаю! – высокопарно взмахнув рукой, произнес я и пошел к ней.
- И как ты это пьешь? – она чуть поморщилась, отдавая мне бутылочку с таном и принтимая положенную плату. Мне пришлось привычно пожать плечами:
- Цветик, ты же знаешь, что я обожаю все соленое.
- Ага, - кивнула она. – А еще все сладкое, острое… Как ты только не толстеешь, обжора?
- Вовсе я не обжора, - болтливая продавщица получила только что купленной бутылкой по макушке. Не сильно и больно, а скорее обидно. Однако на том наша шутовская перепалка и кончилась, ибо из кладовой явилась пред мои очи тетя Соня, поэтому я поспешил ретироваться. Не люблю иметь дело с этой склочницей и подставлять малышку Цветика. Эта мечтательница и так невысокая, а уж по сравнению со мной и этой объемистой дамой она кажется и вовсе крошечной. Особенно, когда ее «напарница» орет на нее. В такие моменты я понимаю, что мое патластое (в последнее время) темное чудо – не самый плохой вариант напарника. – До вечера, сестренка!
- И тебе поздорову, Нии-сан, - уныло попрощалась Светлана Лугина и принялась обслуживать следующего клиента. Мне тоже не хочется прерывать наш разговор, сестренка.
- Ишь, опять твой прихо... – донеслось в спину в последний момент. Уже оказавшись на улице, я вскинул вверх правую бровь и покачал головой от бессильного возмущения. Почему если мужчина и женщина общаются друг с другом, то это обязательно полюбовники? Это глупый, детский вопрос, но я никогда не мог окончательно избавиться от него.
Мое лицо обжег жгучий зимний мороз. Пришлось зажмуриться. Когда же глаза вновь раскрылись, по ним безжалостно резанул искристый иней с голых тополях, пушистых воротников пешеходов и серых окон проносящихся мимо автобусов. Из витрин магазинов на всех равнодушно смотрел приближающийся Новый год. Вспомнился дурацкий анекдот про фальшивые ёлочные игрушки… Пригласить что ли Цветика к нам, чтобы отпраздновать всем вместе? Надо бы. Главное – отпросить ее у матери. Мои «породители» давно смирились с ее существованием в нашей трехкомнатке, так поворчит мама да перестанет, а отец только улыбнется и кивнет согласно. Раньше было время, когда наши матери дружили. Это дело давнее, однако Цветика все равно принимали у нас как родную. Старшие поссорились, младшие стали дружить. Не это ли закон равновесия? Мы знали друг друга с детства, наверное, поэтому я и воспринимаю Цветика как свою сестру.
- Ну, наконец-то! – Дерек спрыгнул откуда-то сверху в шаге от меня и тут же повис на моих плечах, норовя уронить меня в ближайший сугроб. – Где тебя черти носили?!
- Попробуй! – без долгих объяснений я сунул уставшему меня ждать напарнику свой только что открытый тан. Он осторожно хлебнул, закашлялся и тут же вернул мне бутылку. – Пфхе! Как ты пьешь эту гадость?! Это что, особая тренировка развивающая выносливость?
- В отличие от некоторых я предпочитаю это питье кока-коле и прочим убийцам желудка! – гордо отчитал его я и, не выдержав, улыбнулся: - Ладно, уж напарник, пошли творить подвиги!
Кажется, это все-таки был перебор. Я попытался припомнить, сколько раз я позволял себе улыбаться в его присутствии. Вышло, что ни разу. Да и особым энтузиазмом по поводу нашей работы я не страдал. Дерек подозрительно покосился на меня, на питье, а потом на магазин. Я схватил его за плечо и втащил в Брешь меж мирами. Нам предстояло ее заделать, и как можно скорее…