Страх, который необходим, или сказка о Городе весельчаков.

[Sei Liraja]

Счастлив тот, кто свободен!
Но что есть счастье и что – свобода? Каждый ищет свой ответ на эти вопрос. Этот ответ не рождается из пустоты. Провожая в прошлое один день за другим, мы заполняем пустоту своей души мыслями, чьи ростки бросили в нас окружающие люди, звери, предметы. Далеко не каждому нужен домашний зверек, забота о котором помогает постичь радость близкого существа. Далеко не каждому нужна прекрасная ваза с только что распустившимися цветами, чтобы постичь красоту природы и творений рук человеческих. Но всем нам нужен человек, который поможет понять и полюбить других людей и самого себя. Иногда он находит тебя сам, иногда вы стремитесь друг к другу, не замечая сближения, а иногда у тебя самого хватает пыла и любопытства, что найти своего Наставника. Наставник, Преподаватель и Учитель - для меня это в корне отличные понятия.
Учитель – это человек, передающий тебе свои знания об окружающем мире. Учителя важны, потому что бросают первую почву для твоих размышлений. Они начинают заполнять твою внутреннюю пустоту. Ты смиряешься с их существованием, потому что еще слишком мал и неопытен. Преподаватели стремятся упорядочить полученные знания, подталкивают в спину, заставляя учить нормы общества, в котором ты живешь. Под руководством преподавателей ты учишься делать выводы. Это правильные с их точки зрения выводы. Отступление от логики развития, выведенной преподавателем, карается более или менее жестокими методами. Кто-то за неправильный ответ на вопрос удрученно нахмурит брови. Кому-то покажется мало переломать твои кости за этот грех. Потому преподаватели в моем понимании – те, кто рождает страх перед наказанием. Из этого страха рождается желание «быть как все», чтобы не было больно и страшно. Если ты усерден, то ты становишься таким существом. Приходит спокойствие и осознание. Это осознание того, как нужно жить. Один и тот же человек может быть и учителем, и преподавателем. Большинство людей ограничиваются лишь этим. Многие даже не догадываются о другом пути развития, и в этом их счастье. Поэтому я стараюсь не злиться на них. Но присоединиться к их через чур уютному и тихому мирку уже не могу. Все дело в том, что в мой маленький пустынный мир вторгся человек, которого я не сразу, но все же смог назвать Наставником.

- Всем пива за мой счет! - орет честный, а может и не очень честный работяга, стоящий посреди таверны, в которую мы с Наставником только что зашли спокойно пообедать. Успел отзвенеть потревоженный нами дверной колокольчик. Большая часть посетителей "Ретивой кобылки" с интересом глянула на наши рясы и равнодушно отвернулась. И на том спасибо. Тоже самое хотел сделать и виновник шума, но вдруг передумал и приветливо махнул нам рукой. В этом жесте не было высокомерия или панибратства, хотя слова, брошенные в нашу сторону, и были довольно резкими. - Эй, святоши! Выпьем за здоровье моего сына! Люди, у меня ж первенец! Пейте за здоровье Гига Младшего! Пейте, люди! Эх!..
Молодой папаша бросил шапку на землю и пошел плясать с девушками-подавальщицами. Лучше бы жене подарок поискал или лучше пару ласковых слов. Но с другой стороны, с такого станет уговорить молодую мать до смерти. Может, она сама выпроводила благоверного из дома, потребовав тишины?
Наставник принял у одной из розовощеких подавальщиц две здоровых пивных кружки и отдал одну мне. Я опешил. Монахам нашего Ордена не запрещалось пить, хотя и наказывалось соблюдать меру и не упиваться до радостного визга. Однако никогда раньше не подумал бы, что мой Наставник может... Тут я увидел понимающую ухмылку хозяина заведения и унюхал здоровый квасной дух. После небольшого осторожного глотка я убедился, что мне налили именно кваса. Питье был ядреным и не слишком сладким, так что очень скоро я направился к стоке за которой дежурил понятливый старичок за новой порцией замечательного напитка, цветом не отличимого от пива, которое я, если по правде, терпеть не мог. Вот голубое вино... Но это роскошь, которую я вряд ли когда-нибудь еще раз попробую.
Голубое вино... Почему-то сегодня мысли все время вертятся вокруг моего знакомства с Наставником. К чему бы это?..

Это случилось на третий день моего пребывания в ордене Ждущих.
Я никак не мог привыкнуть к отсутствию волос на голове и все время поглаживал макушку. Ноги несли меня куда-то веред по узкому коридору, называвшемуся Коридором Раздумий. По правую руку была стена, по левую - серебрящаяся череда синих и зеленых очень узких и высоких окон. Ни дверей, ни скамеек, даже картин, так любимых братьями и святыми отцами здесь не было. Мне стало любопытно, что же ждет в конце такого скучного прохода. В то время я почти физически ощущал все возрастающее любопытство, которое никогда раньше не испытывал с такой силой. Наверное, меня тормозил страх. Страх провиниться. Страх сделать больно себе или другим. Страх остаться незамеченным и забытым. Однако после того, что я учудил в комнате Святого выбора, мир вокруг начал меняться. Возросла моя уверенность в своих силах. Взрослые смотрели на меня и замечали. Более того! Некоторые глядели на щуплого неуклюжего мальчишку с почтенным благоговением. Я не знал почему. Не до того тогда мне было, совсем не до того!
Мои пальцы скользили по шершавой бело-голубой стене, по едва ощутимым промежуткам между камнями. Босые ноги шоркали по приятно греющей подошвы гладкой плитке. Краем глаза я наблюдал, как по мере моего продвижения вперед постепенно меняется пейзаж за очередным окном. Откуда-то пахло ванилью и сандалом. Было тихо. Голоса братьев деловито обсуждающих свои наказы. По хорошему, я должен был быть среди них. Надо было слушать и запоминать правила, по которым жила обитель. Еще от меня потребовали, чтобы я сам выбрал себе наставника. Это слово было непривычным и показалось мне длинным. Почему? Сам не знаю. Наверное, растерялся из-за широкого выбора кандидатов на это звание.
Горы за окнами были прекрасны. Те, что пониже, заросли соснами и их родичами белолистами, березой и какими-то совсем уж причудливыми деревьями. Было много открытых мест, утопающих в цветах и низеньких кустарниках. В одном из провалов плескалось флегматичное горное озеро, к которому мог подобраться разве что великан или обладатель пары подходящих для полета в горах крыльев. Это озеро очаровало меня. Я сделал зарубку в памяти: если научусь летать, то обязательно прилечу туда и искупаюсь в холодной горной водице. Говорят, она делает очень сильной и здоровой, хоть и холоднющая до ужаса. На солнце набежала туча, оказавшаяся на деле громогласной птицей Рух. Во все глаза наблюдая за полетом этой большущей противно квохчущей пташки, я побежал по коридору вперед, стараясь не отстать от стремительного полета этой твари, одновременно смешной и зачаровывающей своей силой и уверенностью. Таких птиц осталось совсем мало, но ровно столько, сколько нужно, чтобы вовремя ограничивать популяцию глупых, но очень опасных саблезубых волосатых слонов. Мне довелось видеть одного из этих милых большеухих гигантов. К нам приезжал заморский цирк. Слоняра вышел из-под контроля и чуть не затоптал дрессировщика. На площади поднялся страшный шум. Дети Дома голубки разревелись и раскричались. Только Мионике было все равно. Она стояла и флегматично наблюдала за тревожной суетой вокруг. Наверное, я тогда очень уж сильно испугался и поэтому до сих пор не люблю слонов и иже с ними. Маленькие пушистые и чешуйчатые животные все-таки нравятся мне гораздо больше.
Я наконец добрался до выхода и удивленно открыл рот. Моим глазам предстала широкая заросшая цветами площадка. Мне вспомнилась комната Святого выбора и разноцветные шарики, с которыми я умудрился перезнакомиться. Там мне тоже показалось, что вокруг меня мелькают вещи всех возможных цветов, всех возможных оттенков. Пол был выстлан причудливой растительной мозаикой. Я шел по изящным ветвям диковинных растений. Было такое чувство, будто подо мной растет целый лес. Вершины деревьев утыкаются в преграду, который является мой пол, и пытаются прорваться сквозь нее поближе к солнцу, но им это никак не удается. Ветки обреченно тычутся вверх, подпирая то, что является для них верхом, а для меня низом. Я зачарованно смотрел себе под ноги, не веря, что можно создать такую правдоподобную красоту всего лишь человеческими руками.
Мне в нос тыкнулся маленький сине-зеленый комочек. Я вздрогнул и посмотрел на него чуть испуганно. Это был дух-чистюля. Имя подобным созданием было хархе – «стремящийся к чистоте». Я от кого-то слышал, что такие духи всегда живут небольшими колониями и аристократы, умеющие их приручать, держат этих полупрозрачных созданий в качестве очистителей дома. Моя голова склонилась чуть вправо. Интересно, а как приручают хархе? Хоботок духа заинтересованно щупал меня за нос, слизывая незаметно облепившую меня пыльцу. Было неловко и щекотно, так что я предпочел рассмеяться. Хархе не сопротивлялся, когда я поймал его в ладони и стал осторожно подбрасывать его едва ощутимое тельце вверх.
Я не заметил, как начал кружиться по площадке, словно в такт танцевальной музыке. Это место мне показалось очень хорошим. Не уютным, красивым, тихим, а просто хорошим без всяких объяснений. Да и нужны ли обыкновенному ребенку объяснения некоторых вещей? Я споткнулся о корень огромного пахнущего сладким пирогом растения с пятнистым цветком, что был размером с самую большую кастрюлю Матушки Ро. Из венчика на меня хлынула липкая утренняя роса, с соседних совсем крошечных цветков, густо усеявших темно-лиловый кустарник, посыпалась светло-зеленая роса. Она забила рот и нос. Откуда-то налетела целая стая голодных азартных хархе. Я расчихался, давясь смехом и делая безуспешные попытки отпихнуть от себя суетящуюся массу деловито шуршащих, причмокивающих духов. Со стороны я должен был напоминать горного человека из сказок. Сей – большой горный дядька. Это рассмешило меня еще больше. Я начал икать от пересмеха.
- Вижу, тебе понравилось это место, - с мягкой улыбкой произнес какой-то человек, возникший прямо передо мной.

Это был город шагающих домов. Веселый город.
Когда дом становился достаточно сильным и взрослым, у него появлялись немного кривоватые глаза-окошки и вход, похожий на широкую улыбку. Окошко могло быть всего одно, но оно обязательно было. Даже самые неторопливые и инфантильные дома рано или поздно превращали свои каплевидные блестящие глаза в блестящие разноцветными витражами широкие окна. Чем старше был дом, тем правильнее становились его очертания, уже и квадратнее улыбка. Взамен уменьшались и слабели его чудесные тонкие ножки, с помощью которых ходячий дом брел за вожаком в следующую пригодную для зимовки призрачную долину. Так продолжалось до тех пор, пока ноги ходячего дома совсем не прирастали к скалам Утренних гор, через которые, как считают многие, лежит одна из самых старых дорог Живого города.
Говорят, когда-то жил безногий волшебник. Он потерял свои ноги в войне людей, но взамен научился летать. Пусть летал он не высоко, но хотя бы так мог передвигаться после страшной бойни, пережитой им на войне. Это была обыкновенная война жадных до власти и новых земель людей. Одни люди победили, другие проиграли. Безногий волшебник был на стороне победителей, но радости ему это не принесло, только одиночество.
Посмотрел однажды безногий победитель на себя в зеркале и захотел создать место, где не будет бессмысленной войны из-за территорий. Из странного камня, упавшего с небес, печальный волшебник в шутку создал маленький игрушечный домик с задорной рожицей, какая бывает у безвредного светлого духа. Никто не знает почему, но этот игрушечный домик так понравился пролетающему мимо духу Вечных странствий, что тот взял да и оживил поделку. Безногий волшебник поблагодарил духа и пошел за ним. Маленький домик со временем вырос и превратился в настоящий замок. Много думал безногий волшебник, которого носил на своей спине подружившийся с ним дух Вечных странствий. Наконец на одиннадцатый год странствий волшебник переселился в чудесный улыбающийся дом. Опечалился дух Вечных странствий. Подумал тот дух, будто скучно стало другу путешествовать у него на спине. Не успел безногий ему сказать, что вошел в замок лишь потому, что не хотел быть в тягость другу своему, что успел стать ему братом по сердцу и мыслям.
Проснувшись на следующее утро, безногий волшебник понял, что остался один. Оставил его единственный на свете друг, продолжил долгий путь в одиночку. Или может быть, светлого духа захватил злой темный дух и уволок в царство Вечной тьмы?.. Не знал ответа на этот вопрос безногий волшебник.
Много лет отдал безногий волшебник поискам своего друга-духа. За время скитаний наш герой познакомился со всеми сущими в мире духами и с самыми сильными призраками, родившимися из людей. Даже с людьми он сошелся вновь, чтобы узнать судьбу духа Вечных странствий. Все без толку. Умер печальный волшебник и превратился в духа, а если быть точнее в призрака – духа с человеческой душой.
Были у безного волшебника дети и ученики. Все они появились за время его бесцельных поисков. Перед смертью их отец и учитель призвал всех знакомых с ним духов и призраков, даже нескольких богов. Вся эта галдящая орава, как могла, принялась делать с безногим волшебником новые ходячие дома. Ни один не был так хорош как Первый Замок, прозванный Замком Великого Творения или попросту Заветом. Различны были созданные малыми и великими духами дома: и по размерам, и по цвету, и по характеру. Но во всех них была воздушная любовь и каменная признательность к безногому волшебнику, до скончания дней своих помогавшему жителям Земли Туманной*.
До сих пор дождливыми вечерами, услышав во тьме чей-то радостный смех, крестьяне шепчут, что по их полям идет Живой город. Живет в том чудесном городе радужный народ, потомки детей и учеников безного волшебника. Это самый веселый, но и самый скрытный народ на всей нашей земле. Ведет его все вперед и вперед Вечный странник и старый Завет.
В ямах и оврагах, что появляются после таких ночей, часто находят волшебные камни. Но мало кто может использовать те камни. Лишь тот, кто знается с духами разных сил, может подчинить себе те драгоценные вещи. Но мало в мире волшебников и еще меньше среди них тех, что могут общаться не с одной, а несколькими стихиями. Не любят люди волшебников, общающихся с несколькими стихиями. Забыли люди, что не только злыми были те волшебники, прозванные «полимагами». Людская память быстро вышелушивает из сердец все добро, что успели совершить полимаги. Только о плохом помнят людские сердца. Но как бы то ни было, все так же бродит в туманном дожде Живой город, Город весельчаков, и теряет свои драгоценные волшебные камни. И все также его жители ищут по завету своего праотца великого и неуловимого духа Вечных странствий.

Я помню, как мне рассказывали эту сказку в первый и единственный раз. У человека, сделавшего это были кустистые седые брови, множество старческих морщин и очень теплая располагающая улыбка. Этот человек подарил мне мечту и страх, объяснив, что у меня сила и возможности полимага. Услышав это, я вдруг захотел стать великим магом и сделать столько добра, сколько только можно и нужно, чтобы люди перестали считать полимагов воплощением зла. Глупая невыполнимая мечта-задача наивного ребенка, который живет во мне до сих пор.
Я тогда почему-то разревелся. Мир воркуг показался мне до болли ярким и полным жизни. Это было прекрасно до слез. Вокруг нас почти бесшумно кружили духи земли и скал, меня деловито очищали духи чистоты. Терпко и очень сладко пахли диковиные цветы. Шуршали в листве мелкие зверьки и крупные тропические насекомые. Где-то неподалеку от цветочной площадки, Площади Искусств, где обычно проходили состязания лучших поэтов Обители, где-то неподалеку от этого места кричала сытая птица Рух. Солнце было в зените. На небе кроме него не было ничего, кроме бесконечной синевы и крикливой такой одинокой в своем полете королевы птичьего царства. А еще где-то летал великий дух Вечных странствий, и мне захотелось подружиться и с ним тоже. Но говоривший со мной человек сказал, что еще никто после безного волшебника не видел это духа. Мне стало страшно, что моя затея никогда не удастся. В след за страхом неудачи пришел страх своей слабости, а потом и страх быть непонятым. Прошло время, и я заметил, что начал прилагать все силы, чтобы побороть эти свои страхи. Очень скоро моими друзьями и знакомыми стали все в Обители Ждущих. К ним прибавились жители гор, по которым я начал странствовать ровно через год своего монашества. По тем горам и горным селениям я ходил с человеком, который был единственным, кого я за всю свою жизнь назвал не только учителем, преподавателем, но и Наставником.
Старца, говорившего со мной в тот памятный день, звали также Великим сказочником. Именно он напоил меня бесценным голубым вином и провел по кругу, признавая за своего ученика. Все удивленно и как-то неловко поздравляли его. Но мне не было тогда дела до чужих странностей. Я был горд оказанной честью, хотя тогда еще не знал, что лишь меня этот загадочный человек признал своим учеником. Всем прочим претендентам Наставник и до того, и после отказал. Почему? Я гадаю над этим до сих пор. Неужели ему так понравилась моя невыполнимая мечта? В любом случае, он дал мне больше, чем кто-либо, надежд и страхов, а это само по себе ценно. Не говоря уже о том, что я не раз выходил сухим из воды после многих смертельных передряг, в которые влипал по собственному безрассудству и любопытству. Спасала меня наука, которую преподал моя Наставник.
Я пытался разузнать о нем, после его смерти, но все было тщетно. Никто ничего не знал толком о Великом сказочнике. Однако многие полагали его выходцем из неуловимого Города весельчаков, потому что даже умирая, он улыбался широкой, обнадеживающей лучше любых слов улыбкой очень веселого человека.

*«Земля Туманная» или «Земля духов» - общее обозначения всех мест обитания призраков, духов и богов.

@темы: мои сны, проза, Хроники Путника из Лираи, важный разговор, в процессе написания